Фердинанд Оссендовский - И звери, и люди, и боги

- Что вам так понравилось? - спросил я.

- Штаны... штаны, - прошептал он.

Он говорил о брюках, которые прислали мне из города друзья - отличные брюки для верховой езды из плотного черного сукна. Они целиком завладели его вниманием.

- Если у вас нет других брюк... - начал я, соображая, чего бы у него выпросить взамен.

- Больше никаких нет, - проговорил он с грустью. - Советская республика пока штанов не шьет. А в Советах мне так прямо и сказали, что у них у самих нет. Мои же совсем протерлись. Вот взгляните.

С этими словами он отвернул полу тулупа. Ужасное зрелище! Эти так называемые штаны больше напоминали сеть, причем весьма редкую - не одна рыбежка проскользнула бы сквозь нее. Для меня так и осталось тайной, как он сам умудрялся не вываливаться из них.

- Продайте, - взмолился он.

- Не могу, - решительно отказался я. - Самому нужны.

Он на мгновение задумался, а затем, подойдя ко мне ближе, тихо сказал: - Выйдем поговорим. Здесь неудобно.

Мы вышли.

- Я вот что предлагаю, - начал он. - Вы направляетесь в Урянхай. Там много чего продается: собольи, лисьи, горностаевые шкурки, золотой песок. Но на советские рубли ничего не купишь - они там не в ходу. А вот ружья и патроны обменяют на что угодно, У вас уже есть по ружью на брата, а за штаны я еще по одному добавлю и по сотне патронов в придачу.

- Зачем нам оружие? У нас надежные документы, - отозвался я как можно равнодушнее, скрывая свою заинтересованность.

- Разве непонятно? Ружья можно обменять на меха и золото. Я дам вам ружья.

- Вон оно что! Но за такие брюки двух ружей мало. Теперь во всей России не найдешь другой такой пары. Брюки нужны всем, а за ружье я получу всего лишь одну соболью шкурку. Зачем она мне?

В конце концов я добился желаемого. Милиционер вручил мне за брюки ружье с сотней патронов и два автоматических пистолета, по сорок патронов на каждый. Теперь в случае чего мы могли себя защитить. Более того, счастливый обладатель новых брюк выписал нам разрешения на право носить оружие. Итак, и закон и сила были на нашей стороне. Мы приобрели в глухой деревушке трех лошадей, двух для себя и одну для поклажи, наняли проводника, купили сухарей, мяса, соли и масла и, денек передохнув, начали наше путешествие вверх по Амылу к Саянам и к Урянхайской границе, надеясь, что в тех краях равно отсутствуют как хитрые, так и простодушные большевики.

Через три дня мы миновали последнюю русскую деревню и вышли к монгольско-урянхайской границе. Позади остались три полных опасности дня в краю распоясавшейся черни, когда ни на минуту нас не отпускал страх перед возможностью рокового исхода. Но мы собрали всю свою волю, призвали все мужество, напрягли разум и победили. Только это спасло нас от множества опасностей, только это удержало на краю пропасти, куда до нас рухнули многие, так же, как и мы, стремившиеся к свободе. Возможно, им изменило хладнокровие, возможно, не хватило поэтического дара для од в честь "дорог, мостов и золотых россыпей", а может, просто не было лишних штанов.

Густые, первозданные леса окружали нас. Мы с трудом различали утопавшую в высокой, уже пожелтевшей траве тропу, вьющуюся меж кустарников и деревьев с почти облетевшей листвой. Это была старая, заброшенная Амыльская дорога. Двадцать пять лет назад по ней возили продовольствие, оборудование и рабочих на многочисленные - золотые прииски Амыльской долины. Поначалу дорога бежала вдоль широкой и быстрой реки, затем уходила в лес; там мы шли, продираясь сквозь колючие заросли, поднимаясь в горы и снова опускаясь в низины, где утопали в вязкой, болотистой почве, стараясь не угодить в одну из коварных сибирских трясин. Проводник не знал истинной цели нашего путешествия и как-то однажды, сосредоточено уставившись в землю, изрек:

- Здесь проехали три всадника. Может, и солдаты.

Он успокоился только после того, как выяснил, что следы, свернув было в сторону, снова вернулись на прежнее место.

- Они не поехали дальше.

- Жаль, - отозвались мы. - В большой компании путешествовать веселее.

В ответ проводник только ухмыльнулся, поглаживая бороду и всем своим видом показывая, что его не проведешь.

Наш путь пролегал через рудник, когда-то оборудованный по последнему слову техники, теперь же являвший собой весьма жалкое зрелище. Большевики повывозили отсюда все, что только смогли: оборудование, запасы продовольствия, частично разобрали и отдельные строения. Поодаль мрачно темнела обесчещенная церковь: окна выбиты, крест сброшен, часовня сожжена печальный символ сегодняшней России. Семья оставшегося на прииске сторожа влачила полуголодное существование, живя в постоянном страхе и лишениях, По их словам, в лесах рыскала красная банда, промышлявшая на покинутых рудниках. Бандиты добывали понемного и золотишко, выменивая его в деревнях на самогон - крестьяне на свой страх и риск гнали его из ягод и картофеля. Встреча с бандой означала бы для нас смерть. Спустя три дня, перевалив через северный хребет Саян в районе Алжиакского перехода, мы очутились наконец в Урянхае.