Антоний Фердинанд Оссендовский: В людских и лесных дебрях

Мы, поляки, исторически связаны с Азией, и, в частности, с Сибирью. Прежде мы защищали цивилизации Запада от набегов азиатских кочевников, а наши родичи, взятые в ясырь (в плен), доходили прямо-таки до берегов Тихого Океана, вплоть до вершины Куэнь-Дуня.

Позже, после раздела Польши, российские цари бросили сонмы поляков в изгнание, в холодную Сибирь, на мучительную смерть. Половина Азии видела наших мучеников, которые, звеня кандалами, шли бесконечным сибирским трактом от Урала до реки Лены, на верную смерть только за то, что верно и отважно защищали Родину.

В последние пятьдесят лет царизма поляков-чиновников, врачей, ученых и солдат, всего охотней посылали на поселение в Сибирь.

Я вспоминаю открытие Сибирского Клуба в Петрограде, где один из присутствующих гостей, поляк, в своей речи очень остроумно заметил:

«Мы, поляки, имеем две родины: одна — Польша, вторая — Сибирь!» Мои личные судьбы также в значительной степени связаны с Сибирью. В течение почти 10 лет, всё это долгое время провёл я в Сибири, изучая месторождения угля, соли, золота, нефти, или совершая научные экспедиции для исследования многочисленных лечебных источников, часто очень эффективных и целебных.

Должен упомянуть, как о характерном факте, что путешествуя по всей Сибири от Урала до индийской границы и от Ледовитого океана до Тихого, почти всегда я встречался с другими исследователями, как проф. Леонард Ячевский, проф. Кароль Богданович, проф. Станислав Залесский, проф. И. Банковский, инж. Е. Рожицкий, инж. Л. Бацевич и другие. Удивительными представлялись эти неожиданные встречи, где-то на безлюдном берегу озера Кулунда в Алтайских степях или среди скал побережья Охотского моря. Но так уж предопределила судьба, что дороги поляков пересекаются во всех странах целого земного шара… Только теперь стала свободной наша родная земля, к которой мы все стремимся, привозя сюда наш умственный, моральный и материальный багаж.

В этом повествовании о моих приключениях, преимущественно на Дальнем Востоке, я собрал самые сильные впечатления и воспоминания из своих путешествий по Российской Азии в течение 10 лет.

Строгие научные описания тех путешествий в своё время были опубликованы в разных специальных журналах или изданы отдельными книжками — к сожалению, только на русском языке, так как я совершал путешествия или по поручению российского правительства, или научных и промышленных организаций, также российских.

Варшава, 1923 г.

Проф. доктор Ф. Оссендовский

Где человек, там и мука его.

В моей книге под названием «Через край людей, зверей и богов», я много говорил о реке Енисей, которая начинается в Урянхайском крае, впадает же в Ледовитый океан. Я описывал Енисей, как красивую реку, но и ужасную, так как видел её, когда она несла сотни и тысячи сокрушенных тел политических заключённых, убитых советской властью. Эту, самую красивую из рек, какие я когда-нибудь видел, обесчестили, запятнали кровавым омерзительным убийством людей 20-го века.

Когда видел этот сапфирово-зелёный, громадный поток холодной чистой воды, которая сбегала из-под снегов, покрывающих вершины Саян, Ара-Дана, Улан Тайги и Танну Ола; когда этот поток в чудовищно могучем и быстром беге на Север, круша ледовые башни, нёс за собой в своих водоворотах тысячи изуродованных человеческих тел — удивлялся красоте красных скал, покрытых живописными лесами. Но когда замечал у подножия этих скал, выброшенные Енисеем трупы, отворачивал от них глаза и искал забытья на островах, которые замедляют течение реки; но и там вздрагивал от ужаса и мерзости, так как среди зарослей волны Енисея нагромоздили груды трупов, над которыми с клёкотом носились хищные птицы. Я видел всё это в 1920 году, начиная своё бегство из Советской Сибири в Польшу через Урянхай, Монголию, Тибет, Китай, Японию и США, моё сердце начинало гореть ненавистью и слова проклятия повисали на губах.

Культура, цивилизация, христианство… двадцатый век, а здесь на Енисее, эти тысячи невинных жертв, убитых в мрачных, кровавых застенках российских судов.

Но познакомился я не с таким Енисеем, а было это тогда, когда моя жизнь, полная впечатлений, переживаний и политических бурь ещё не припорошила сединой моей головы, когда был молод и верил в прогресс человечества, в прогресс не только техники, но и духа и моральности.