Ольга Хлудова - Волны над нами

Акваланга у меня не было. Судя по описаниям, зарядка его требовала множества приспособлений, и практически все это было пока недоступно. Пришлось идти по второму, простейшему пути, то есть довольствоваться маской, ластами и дыхательной трубкой. Их у меня тоже не было. Но сделать маску и трубку было бы не очень сложно.

Имея их, можно плыть у поверхности воды, дыша через трубку (шноркель, как его называли в инструкции), а при нырянии оставаться под водой столько времени, сколько позволит запас воздуха в легких.

Инструкции и советы начинающим проглатывались мной вперемежку с описаниями увлекательных приключений под водой. Я наизусть знала «катехизис» ныряльщика и упражнялась в задерживании дыхания. Переломный момент наступил в тот день, когда в институте демонстрировали кинофильм «Голубой континент». Желание увидеть подводные чудеса приняло масштабы навязчивой идеи и толкнуло меня на решительные действия.

Первая выкройка маски, сделанная по образцу виденных на экране и на фотографиях в книгах, скорее всего напоминала намордник для очень злобной собаки. Следующий вариант был уже несколько лучше, и, несомненно, рано или поздно маска была бы сделана, если б в самый разгар конструкторских мучений к нам не зашел наш приятель Олег.

— Как поживают ваши выкройки? — спросил он снисходительно.

Я охотно поделилась с Олегом новыми затруднениями — я не знала, как укрепить в резине смотровое стекло.

Безропотно выслушивать рассуждения о подводных делах входило в обязанности всех наших друзей. Но Олег слушал без обычного интереса. На новый вариант выкройки он даже не взглянул. Наконец, я выдохлась и только тогда обратила внимание на выражение лица своего собеседника, весьма загадочное и непроницаемое.

Зная Олега, можно было не сомневаться, что у него есть какие-то важные новости.

В ответ на мои расспросы он только посмеивался. Я не любопытна, но не выношу, если слишком долго испытывают терпение, и уже готова была взорваться, когда Олег молча открыл портфель и выложил на стол превосходную маску и странно изогнутую трубку с резиновым загубником.

Сумасшедшая надежда, что это все предназначено мне, на мгновение лишила меня дара речи.

— Вам надо достать себе такую же маску, а не фантазировать с выкройками, — сказал Олег, совершенно не замечая моих переживаний. — Трубка изогнута назад, что очень удобно… — Он объяснил мне еще что-то, но я уже не слушала.

Резина на маске была довольно толстой и плотной у стекла и к краю становилась все более тонкой. Когда я надела маску, она сразу плотно легла на лицо; вдох носом — и она прижалась, не пропуская ни одной струйки воздуха внутрь.

Олегу, видимо, ни на минуту не приходила в голову мысль предложить мне свое снаряжение. Он только разрешил снять выкройку с его маски и сделать чертеж трубки. Теперь мне стали ясны все ошибки в собственной конструкции, но легче от этого не стало.

Тогда я не знала, как, постепенно наклеивая резину слой за слоем, можно сделать отличную эластичную маску. Довольно грубая и жесткая резина моей заготовки плохо лежала на лице, больно врезалась в кожу и от сравнения с маской Олега казалась еще хуже.

Не буду подробно рассказывать, как мне удалось раздобыть настоящую маску, ласты и трубку. Но настал, наконец, счастливый день, когда все эти предметы лежали у меня на столе. Ласты, тяжелые лягушачьи лапы с рубчатой подметкой казались предметом роскоши, без которого можно легко обойтись в подводном плавании. Я еще не отдавала себе отчета, как важно было их иметь.

Вероятно, у меня был достаточно идиотский вид, когда я, надев маску и ласты, со шноркелем во рту расхаживала по комнате. Прозрачные волны смыкались над моей головой, пестрые крабы ползали по ковру, голубь на подоконнике обернулся голубой рыбой…

Николай весьма хладнокровно отнесся к блестящим перспективам исследования подводных загадок Черного моря. С его точки зрения, это было нужно для работы, не более того. Конечно, после дальневосточных морей с их трепангами и осьминогами, гигантскими крабами и подводными лесами, где водоросли достигают величины нескольких десятков метров, бедные воды Черного и Азовского морей не представляли для Николая особого интереса. Что ж, когда-нибудь и я буду вспоминать со снисходительной улыбкой пейзажи наших южных морей. Только до этого было еще очень далеко.