Н. Урванцев - Таймыр - край мой северный

К вечеру пурга прекратилась. Откопали палатку, очистили кузова в надежде, что завтра погода позволит нам наконец тронуться дальше, хотя вид облаков был все еще достаточно зловещ. И действительно, ночью опять замело. Утром решили идти вопреки стихии. Сидеть в палатке всем надоело. Пошли все той же каменисто-щебеночной пустыней с плоскими увалами. Гряды, расположенные с северо-востока на юго-запад, пересекли поперек, преодолевая 10 — 15-градусные уклоны.

Снегу на поверхности гряд почти не было, но на подветренных склонах намело довольно много сугробов. Их мы проходили на второй, а иногда даже на первой передаче и только на ровной поверхности включали третью. Видно, что моторы для такой работы слабы, их мощность всего 52 лошадиных силы, поскольку рассчитаны они для дорог с покрытием. Погода постепенно улучшалась, пурга начала стихать, и мы собирались пройти подальше. Однако к вечеру были вынуждены остановиться из-за поломки шкива вентилятора на одной из машин. Пока грелся чай, повреждение исправили.

Был последний день марта, утро тихое, ясное и морозное. По-видимому, период пург кончился, и теперь можно было ждать полосу ясной морозной погоды. Путь по-прежнему был тяжелый среди беспорядочного нагромождения галечно-валунных гряд. Замкнутые впадины между ними были занесены глубоким рыхлым снегом, обойти которые невозможно, а потому приходилось то подниматься наверх, то опускаться вниз. Несмотря на сложный рельеф, машины преодолевали все трудности и нигде не застревали. Сказывалось преимущество широких сплошных резиновых лент на гусеницах. Благодаря небольшому давлению на снег машины в рыхлом снегу вязли даже меньше, чем рядом идущий человек. Тяжелый путь продолжался недолго, и к вечеру мы вышли на западный берег Таймыра, к заливу Дика, как рассчитывали.

Лагерь разбили у мыса Могильного, названного так потому, что здесь, в зимовку 1914/15 годов русской гидрографической экспедиции, были погребены два ее участника — лейтенант Жохов и кочегар Ладоничев. Могилы были обнесены оградой из корабельных цепей, внутри стояли два железных креста, а рядом гидрографический знак — ажурная четырехметровая железная пирамида. Метрах в 50 по склону стоял ящик, в котором был устроен склад продовольствия, состоящий из консервов, изготовленных в 1911 году. Консервы — борщ и щи с кашей и мясом — сохранили превосходный вкус, несмотря на почти 25-летнюю давность. Банки были хорошо отлакированы, потому почти не повреждены ржавчиной. Мы ели эти консервы с удовольствием и несколько штук взяли с собой, чтобы показать и дать попробовать на базе. Ночью был сорокаградусный мороз, но днем несколько потеплело.

От мыса Могильного пошли вдоль берега на север, преимущественно по морскому льду, поднимаясь на сушу на мысах, где торосистые льды были плотно прижаты к берегу. Несмотря на ровный путь, шли тяжело. Колеса, вдавливаясь ниже поверхности прорезных лыж, резали плотную настовую корку снежного покрова, что сильно задерживало ход. По мелкому снегу и щебнистому грунту такая конструкция была бы удобна, а здесь нет. За день прошли только 36 километров. Утро было все такое же ясное и морозное. Дул легкий южный ветерок. Он охлаждал масло в коробке скоростей и дифференциале и тормозил работу моторов. Пройдя километров 20 по морскому льду, подошли к отмелому берегу с широкой песчано-глинистой прибойной террасой и перебрались на нее. Здесь снегу почти не было, и машины, опираясь на колеса, покатили легко на третьей и даже четвертой скоростях. Лагерем стали у мыса Паландер, пройдя за день почти 50 километров. Могли бы пройти и больше, но остановки для наблюдений и съемки занимали треть времени. Мороз ночью усилился, но по-прежнему было тихо. На следующий день пробирались то по морскому льду, то по берегу, где удобнее. У передней машины, которой идти труднее, чем второй и третьей, начались перебои в цилиндрах из-за ослабевшей компрессии. Видимо, пропускали обгоревшие клапаны.

Лагерь разбили на мысе Вега, у западного входа в пролив Вилькицкого, пройдя за день 40 километров. Отсюда на запад и север были видны сплошные торосистые льды, вплотную забившие пролив Вилькицкого в результате напора огромных ледяных масс со стороны Карского моря при господствующих ветрах западных румбов. Местами торосы поджаты к берегу вплотную, и только иногда оставалась полоска прошлогоднего припая метров 10 — 20 шириной.

Сегодня все так же тихо и морозно. Надеемся добраться до мыса Челюскин. До него километров 40. Бухту пересекли напрямик по прошлогоднему неломаному льду, но дальше у мыса свежеторосистые льды подошли вплотную к высокому скалистому берегу. Пришлось выбираться на сушу по довольно крутому склону. Машины его преодолели легко. Но и здесь, наверху, дорога оказалась не лучше. Приходилось пересекать довольно глубокие лога ручьев и речек, бегущих к морю. На машине Грачева из-за сильных морозов прихватило низ радиатора. К счастью, вовремя спохватились. Все же простояли более часа, прежде чем его отогрели; все кончилось благополучно, радиатор не потек.