Н. Урванцев - Таймыр - край мой северный

Дойдя до фиорда в средней части пролива, который мы назвали фиордом Тельмана, определили астрономический пункт и решили пойти на юг к мысу Неупокоева. По направлению на юг терраса постепенно расширялась, а склоны коренного берега, отступая внутрь, снижались и сглаживались. В том месте, где была оставлена туша медведя, сделали остановку, основательно подкормили собак и, оставив все запасы, налегке решили сделать поездку внутрь острова, в сторону горы Герасимова, которая виднелась на юго-востоке, километрах в 25 от берега. Высота ее оказалась 240 метров, склоны сглажены, но ледника на ее поверхности не было. Только на севере и северо-востоке острова блестели два ледниковых купола. Западный, более крупный, давал языки на западную сторону острова, в пролив Шокальского, а восточный, поменьше, вероятно, на восточную сторону. Спустившись с горы, вышли на южный берег к проливу Вилькицкого около мыса Неупокоева. По дороге видели следы оленей. В низинах находили довольно много карликовой ивы и березки.

Проехали по берегу назад, на запад, к мысу Неупокоева. Пока я определял астрономический пункт, Ушаков съездил налегке за оставленными продуктами и медвежьей тушей. Берег у мыса был очень низкий. Везде косы и лагуны прихотливого очертания, видно, что сформировались они совсем недавно. На юге, в проливе Вилькицкого, сплошное нагромождение свежих торосов, совершенно непреодолимых. Это мы испытали на себе, когда погнались за подошедшим к нам медведем. Даже собаки и те не могли его преследовать, так как проваливались с головой в рыхлый снег между поставленными на ребро громадными двух-трехметровыми льдинами.

Отдохнув немного, тронулись дальше на восток. Береговая линия здесь была заснята гидрографической экспедицией довольно точно. Нам оставалось только прокорректировать и уточнить контуры береговой полосы, которая с судна, конечно, снималась гидрографами в общих чертах. Дорога тяжелая, торосистые льды местами прижаты к берегу вплотную. Нам пришлось выбираться на террасу высотой метров 50 с гружеными санями. Торошение проходило совсем недавно, так как лед в изломе совершенно свеж, а промежутки между льдинами еще не забиты снегом. Видно, что льды и зимой в проливе все время находятся в движении, скопляясь то у восточного, то у западного входа, в зависимости от господствующих ветров.

Несмотря на трудности, за день прошли 37 километров и стали лагерем на льду, в непосредственной близости от берега, так как подниматься наверх не захотели. К ночи задул свежий северо-восточный ветер, перешедший к утру в пургу. Кое-как выбрались из палатки, тщательно ее укрепили, выложили с наветренной стороны стенку из снежных кирпичей и опять залезли в спальные мешки. Ночью пурга усилилась, палатку отчаянно рвало и трепало, по временам туго натянутая крыша гудела, как бубен. Мы лежали и слушали звуки полярной бури, спать уже не хотелось. Вечером выползли из палатки и увидели на льду тонкие трещины. Правда, они незначительны, но все же это был грозный признак: значит, лед под нами зашевелился. Решили подняться на берег. Кое-как собрали вещи, несмотря на пургу, свернули палатку, ежеминутно рискуя, что ее вырвет из рук и унесет. Откопали собак, наспех подпрягли и ползком навстречу снежному вихрю выбрались на берег, волоча за собой собак. К счастью, нашли место с плотным снежным покровом и под защитой небольшой возвышенности разбили палатку. Распрягли и привязали собак, еще раз все проверили и, довольные, забрались в палатку чаевничать.

На четвертый день пурга наконец стихла, мела лишь легкая поземка. Запрягли собак — и в путь. Пурга вымела весь рыхлый снег, и ехать стало легче. На третий день без задержек прибыли на мыс Евгенова, где определили астрономический пункт. Мыс образовал обширную галечную косу, далеко вдающуюся в море. Торосистые льды видны до самого горизонта и только вдоль берега, где припай, торосов не было. Здесь много свежих медвежьих следов, поэтому мы сразу же привязали собак в низине за бугром, так, чтобы с моря их не было видно, иначе от медведей отбоя не будет. Из-за пасмурной погоды простояли здесь трое суток, и как ни прятались от медведей, пришлось убить двух, которые нас буквально атаковали.

Наконец мы тронулись в путь дальше на север, вдоль восточного края острова. Ехали вдоль берега, довольно пологого, по хорошей дороге, но не долго. Километров через 20 берег стал круче, появились скалистые обрывы метров по 10 — 15. Торосистые льды поджимали к берегу, оставляя лишь узкую полосу гладкого льда, где еще можно было проехать. Однако местами она пропадала и тогда приходилось пробираться по краю снегового забоя под обрывом. Сани кренились, приходилось их поддерживать, собаки скользили и падали.