Жак-Ив Кусто: Мир без солнца

Наши светильники ослепляли и завораживали крупных рыб. Они замирали на месте, когда мы заставали их врасплох. При этом мы могли приблизиться к ним и взять их, как говорится, голыми руками, на которые, правда, все же были натянуты прочные резиновые перчатки (фото 37).

Рыбы-попугаи выплывают после захода солнца. Ночью они спят в кустах «огненного» коралла – эта разновидность кораллов вызывает сильные ожоги, и, чтобы избежать серьезных несчастных случаев, все аквалангисты одеты в гидрокостюмы, закрывающие тело с головы до пят. Мы решили воспользоваться нашей ночной подводной прогулкой и для наблюдения за реакцией рыб, попавших под разноцветные лучи света. Под ультрафиолетовыми лучами специальных ламп кораллы как бы полыхают. Выхваченные из мглы лучом света, рыбы вплотную подплывают к нам и ударяются о наши маски, как бы пытаясь заглянуть в глаза.

Кроме склада инструментов, центра сбора наших уловов, несколько поодаль, в разных местах находятся «рыбные вольеры». Это своеобразные садки с легким стальным каркасом, покрытым прозрачными плексигласовыми панелями. Здесь так же, как и на складе инструментов, мы оставляем наши пластиковые мешки с рыбой, которая попадет либо к профессору Весьеру в Большой дом, либо в Монако.

Морской гребешок не остается неподвижным на морском дне. У этого легковозбудимого моллюска есть беспощадный враг – морская звезда, постоянно терроризирующая его. Мы неоднократно проводили над ними опыты. Когда морской гребешок видит, что он попал на глаза морской звезде, – а глаз у нее множество, – он начинает лихорадочно раскрывать и захлопывать створки своей раковины и перемещается скачками, за счет образующейся реактивной силы. Неуклюжее «бегство» морского гребешка – зрелище поистине поразительное (фото 38).

Профессору Весьеру поручено вести «Официальный бортовой журнал» «Морской звезды». Но молодой Ванони (31 год, женат, один ребенок) ведет другой, свой собственный журнал; непринужденный характер его записей доставил всем немало удовольствия. Ванони «на гражданке» работал инспектором таможни. На первых порах своего пребывания в Большом доме он немного страдал от жары (26-27 градусов) и от влажности. Временами у него побаливали уши, тем не менее он свыкся со всеми этими невзгодами и пристрастился к погружениям. Вечером, когда уже нет желающих играть в шахматы, слушать музыку и смотреть рыбий балет через иллюминатор Ванони садится за пишущую машинку и добавляет несколько строк в свой дневник, выкуривая последнюю за день сигарету,

В Нижней станции обстановка более напряженная. У Кьензи (по прозвищу «Каноэ») и Портлатина немало хлопот. С первого же дня их пребывания на станции в средний отсек стала подниматься вода. Это не опасно, поскольку вода прибывала за 12 часов не больше чем на 20 сантиметров и достаточно было впустить дополнительную порцию гелия, чтобы давление в доме достигло трех с половиной атмосфер, а уровень воды понизился до надлежащей отметки. Очевидно, какой-то прибор разладился.

Напрасно техники-аквалангисты, прибывшие с «Морской звезды» и даже с «Калипсо», пытались найти утечку. Лишь после нескольких посещений они обнаружили, что утечка гелия – этого сверхлегкого газа – происходила через муфту телевизионных кабелей. Вода перестала прибывать, как только муфта была заменена, однако у океанавтов-глубинников осталось чувство полной зависимости от окружающих их приборов и беспомощности перед влажностью.

Воздух – как сироп, пот непрестанно покрывает все тело. С большим трудом «черным маскам» удается заснуть.

Там, наверху, ранним утром риф пробуждается. Среди слабо освещенных кораллов виднеются ветвистые растения, колеблемые течением, скорость которого достигает одного узла. Поднявшаяся дымка планктона через несколько минут превратится в своеобразное пастбище рыб (фото 39). У океанавтов начинается новый день. Как только дневной свет проникает в морские глубины, целые колонии подводных существ, похожих на цветы, начинают пульсировать и «охотиться» за пищей,

В предшествующих экспедициях мы сталкивались с уродливыми рыбами-попугаями, прозванными нами «шишколобыми» из-за огромной шишки на «лбу», которая оказалась такой же твердой, как у бизонов. Здесь мы выловили около сорока таких рыб весом от 30 до 40 килограммов. Питаются они кораллами, которые разбивают ударами головы и затем дробят мощными челюстями. Ночью эти рыбы спят поодиночке или парами в расселинах рифа. Их можно было брать за голову, но если мы прикасались к хвосту, они начинали судорожно метаться, так что мы рисковали оказаться под градом коралловых обломков (что и случилось однажды с Фалько), которые вполне могли оглушить любого из нас. На заре шишколобые рыбы пробуждаются и выплывают из своих пещер, совершают утренний туалет, «купаясь» в песке; затем собираются в стада, как бизоны прерий, и устремляются под предводительством своего вожака к каменным пастбищам.