Тур Хейердал - Аку-Аку

— Ну, мы-то сойдем на берег, хотя бы нам пришлось добираться вплавь, — рассмеялись мы, не подозревая, что эти слова окажутся почти пророческими.

Возвращаясь к трапу, офицер предложил нам оставить на борту кого-нибудь из островитян лоцманом для завтрашнего перехода.

— Они крадут, как сороки, — добавил он, — так что, пожалуй, лучше всего оставить бургомистра. — Вы уже познакомились с ним?

Нет, я еще не успел. Гордые подданные привели своего бургомистра. Это был тот самый тип с гитлеровскими усиками и поддельным камнем. Рубаха его оттопыривалась, теперь за пазухой лежали вещи, полученные от фотографа.

— Вождей у нас больше нет, но вот вам бургомистр острова Пасхи, — сказал офицер, добродушно похлопывая усатого по плечу. — К тому же он лучший на острове резчик по дереву.

— Си, сеньор, — просиял бургомистр и смущенно опустил глаза.

Его приятели окружили нас тесным кольцом, каждому было лестно, что у них есть свой выборный бургомистр. Я видел много умных лиц в толпе; несколько человек выделялись властным, волевым видом.

— Си, сеньор, — повторил худощавый и выпятил грудь так, что из-под рубахи выглянули старые брюки фотографа. — Я уже двадцать восемь лет бургомистр. Они переизбирают меня каждый раз.

«Странно, почему они выбирают такого чудака, — подумал я. — Как будто нет более подходящих кандидатов».

Офицеру пришлось пустить в ход всю свою власть, чтобы заставить наших гостей сойти в лодки. Остался только бургомистр. Не знал я тогда, что он будет главным действующим лицом самого удивительного приключения, какое я когда-либо переживал.

На другой день рано утром меня разбудил скрежет якорных цепей. Натянув штаны, я вышел на палубу. Солнце уже пробудило краски, стерло ночные тени, и я увидел приветливый желто-зеленый остров. Вдали на склоне стояли нетленные истуканы. Но никто не жег костров, никто не молился божественному восходу, вообще никого не было видно. Остров казался безжизненным, словно жители приняли нас за работорговцев и ушли под землю. — Буэнос диас, сеньор.

Опять этот бургомистр. Приветствуя меня, он приподнял шляпу. Одну из наших шляп, потому что вчера он прибыл без головного убора.

— Буэнос диас, бургомистр, что-то не больно людно на берегу. — Верно, — согласился он. — Но эта земля теперь уже не наша, мы живем в деревне на другом конце острова, а сюда пускают только овец, которые принадлежат военным морякам. Посмотрите, — он указал на круглый пригорок.

В самом деле я отчетливо увидел стадо овец, которое серым одеялом ползло по склону.

Судно уже снялось с якоря, и залив остался позади. Мы скользили вдоль отвесных скал, хищный прибой здесь изгрыз вулканические породы, и получились головокружительные пропасти. Будто в разрезанном торте, чередовались ржаво-красные и желто-серые слои, а на самом верху гребень был оторочен зеленой травой и древними стенами, которые грозили свалиться с обрыва. Километр за километром шли неприступные кручи, потом остров опять сплющился, потянулась каменистая равнина, берущая начало у круглых травянистых конусов и бугров в глубине острова. Но нигде зелень не доходила до бурлящего прибоя, весь остров защитным валом окружало беспорядочное нагромождение черных лавовых глыб. В одном только место степь прорывалась к самому морю, и остров точно улыбался нам приветливой улыбкой, радуя глаз видом широкого солнечного пляжа.

— Анакена. — Бургомистр благоговейно склонил голову. — Здесь жили в старину короли. Вот на этом берегу высадился основатель нашего рода Хоту Матуа.

— А теперь кто тут живет?

— Никто. Только хижина пастухов стоит.

Я окликнул капитана, он согласился, что здесь отличное место для лагеря.

И этот залив скрылся позади, снова потянулся дикий берег с обрывами и глыбами лавы, и только на самом западе мы опять увидели плавно спадающий к морю откос и на нем деревню Хангароа. Белые домики в аккуратных садах, тут и там в окружении одиноких пальм и деревьев; на пригорках поодаль виднелись купы эвкалиптовых насаждений. Длинная ограда обозначала границу деревни, весь остальной остров был овцефермой военно-морских сил.

— Вот моя родина, — горделиво произнес бургомистр. Ничего не скажешь, красиво! Мы не могли оторвать глаз от берега. Даже Аннет притихла на руках у Ивон и как завороженная смотрела на кукольную деревушку под огромным голубым небом. Внезапно повсюду замелькали люди, и все они, кто бегом, кто верхом, мчались в одном направлении — туда, куда шло наше судно.