Тур Хейердал: Обезьяна на мачте

Всякий раз, когда мой парусный катамаран отплывает от берега, пес Бутон печально смотрит на удаляющуюся землю. Наконец, осознав, что она уже так далеко, что если решиться все же выпрыгнуть за борт, до нее не доплыть, он поднимает лохматую морду, оскаливает клыки и заводит хриплую заунывную прощальную песнь. В ней все: и предчувствие опасной неизвестности, и прощание с землей, со всеми ее родными запахами, тропами, уголками, и страх перед новой, чуждой ему стихии, перед зыбкой опорой под лапами. Наконец, в грустных переливах его воя слышится и жалоба на меня, неразумного хозяина, который вовлек бедное непокорное животное в столь опасное предприятие помимо его воли, заманив на утлое суденышко ласковыми посулами.

Он забыл, что наши общие с ним предки вышли, как и все живое на земле, из недр древнего океана...

Сколько бороздит человек морские просторы, столько сопровождают его четвероногие соплаватели. Вспомним Ноев ковчег с его потрясающим зверинцем на борту. Потом, когда этот спасатель обрел надежный причал и асе жирафы, бегемоты, слоны, львы и тигры ускакали, уковыляли, утопали, убежали в джунгли, болота, саванны, с моряками остались лишь собаки, кошки да попугаи. Да еще обезьяны... Ну, и конечно же, крысы, которых и вовсе никто не приглашал задерживаться на борту ковчега...

Впрочем, самыми первыми спутниками моряков в дальних плаваниях были свиньи и куры. Полинезийцы, например, с незапамятных времен путешествуя по Тихому и Индийскому океанам, брали с собой на ката-, три- и полимараны (суда на двух, трех и более поплавках) поросят, кур — в качестве живых консервов. С этой же целью и матросы Христофора Колумба держали в больших дубовых бочках морских черепах. Но не только для того, чтобы полакомиться свежим мясом после опостылевшей солонины, брали с собой мореплаватели животных.

Когда археологи подняли старинный британский парусник «Мари Роз», затонувший в XVI веке, они обнаружили в трюме бочонок со скелетиком лягушки. Долго ломали голову над тем, как и почему оказалась пресноводная квакша на борту военного корабля. Одни говорили — попала случайно, с пресной водой. Другие предположили, что это — деликатес. Но вряд ли из такого малыша можно приготовить блюдо, спорили третьи. И выдвигали свою версию. Лягушонок в бочке был... компасом, который в прибрежном плавании, когда туман скрывал очертания земли, безошибочно показывал, где берег. Ведь лягушки всегда плывут к берегу.

Но вот корабли получили надежную навигационную аппаратуру, объемистые рефкамеры-холодильники, в которых долго можно хранить баранину, и свинину, и курятину. А животные по-прежнему обитают на кораблях. Только теперь у них совсем другая роль. Теперь они не «живые консервы», не путеуказатели, а полноправные члены экипажа, у которых самая главная обязанность — это развлекать, греть душу, напоминать о покинутом доме, снимать, как говорят медики, психологическое напряжение, стрессы... Потреплет матрос после тяжелой вахты пса по загривку, погладит кошку, подставит палец попугаю и улыбнется, вздохнет, потеплеет у него на душе... Вот почему даже в таком строгом документе, как Корабельный устав Военно-Морского флота, есть специальная статья, посвященная животным. Вот почему на новейших атомных подводных лодках — атомаринах — предусмотрены в специальном отсеке, «зоне отдыха», клетки для канареек и попугаев и внештатная должность матроса-орнитолога. Все искусственное в таком «уголке природы» — и зеленая пластиковая травка, и «дневной» люминесцентный свет, и даже стволы «березок», только птицы всамделишные, живые, да еще рыбки в аквариуме.

У пернатых подводников кроме сладкоголосого пения да забавного пересмешничания было до недавнего времени еще чисто боевая задача. Если подводная лодка попадала в беду и опускалась на дно морское, то для того, чтобы подать о себе весть на родной берег, из торпедного аппарата выстреливался небольшой пенал-контейнер, который, всплыв, автоматически раскрывался, из него вылетал... почтовый голубь с запиской, где штурман указывал координаты аварийной субмарины и сообщал, что стряслось.

В Англии стоит памятник голубке, спасшей таким образом британскую подводную лодку в годы первой мировой войны.