Тур Хейердал - Обезьяна на мачте

Всем известен памятник Собаке в Колтушах, поставленный по предложению академика Павлова, в знак признательности четвероногим друзьям, принесенным в жертву науке. Будем считать, что он увековечивает и память тех безродных псов, что первыми совершили выход в гидрокосмос, морскую глубину, через трубу торпедного аппарата погруженной подводной лодки. Все это происходило на испытательном полигоне, когда моряки изучали способы спасения из аварийных субмарин. По счастью, собаки благополучно вынырнули в своих кислородных масках. Потом по проложенному ими пути за полвека подводного плавания выбрались к жизни десятки, если не сотни моряков, оказавшихся в трудной ситуации как в военные годы, так и в мирные дни.

А еще помогали подводникам белые мыши. Их на заре подводного плавания матросы приносили на лодки в специальных клеточках. По поведению зверьков определялся газовый состав воздуха. Мыши первыми чувствовали недостаток кислорода, и если они засыпали, то становилось ясно, что пора всплывать и вентилировать отсеки.

Мало кто знает, что среди первых животных-подводников были... овцы. Им тоже выпала суровая доля испытателей военной техники. В 1908 году на одном из балтийских полигонов легла на грунт небольшая подводная лодка, в отсеках которой находились только овцы. Предстояло выяснить влияние подводных взрывов на живой организм в стальном корпусе корабля. Неподалеку от субмарины были взорваны динамитные заряды. Когда лодку подняли и отдраили верхний рубочный люк, оттуда послышалось блеяние проголодавшихся овечек. Героинь опасного испытания немедленно выпустили на лужок, где они быстро забыли пережитые приключения. Кстати, среди овец находился и красавец-петух, которого тоже можно причислить к отважному племени пернатых мореплавателей.

А вот орла-подводника я видел собственными глазами на Северном флоте. Однажды в Средиземном море обессиленный долгим перелетом царь птиц опустился на рубку всплывшей посреди моря подводной лодки. Надо было срочно погружаться, но тогда бы птица наверняка погибла — до берега ей не долететь. После короткой схватки орел был отправлен в шахту рубочных люков, а затем размещен в штурманской рубке. При этом он цапнул штурмана за палец и выпустил жидкую струю прямо на путевую карту. Однако со временем успокоился и принял как должное мелко нарубленное сырое мясо. Наверное, это был первый орел, который совершил подводное плавание. Когда подводная лодка вернулась в базу, глазам встречавших ее северян предстала гордая птица, сидевшая на мостике рядом с командиром. Правда, за ногу она была привязана к перископной тумбе, но этого никто не видел.

Есть специальные корабли, где животные не пассажиры, а настоящие бойцы. Это суда-дельфиноносцы. В их каютах-бассейнах странствуют по морям специально обученные дельфины и морские котики. Они разыскивают на морском дне затонувшие торпеды, вертолеты, спутники, и не только находят их, но и прицепляют к ним тросы подъемных устройств. Еще они умеют спасать экипажи упавших в море самолетов, транспортировать на себе боевых пловцов и охранять ворота военно-морских крепостей от подводных диверсантов. Но это уже тема другой книги. На наших же страницах речь пойдет о птицах и зверях, взятых на борт корабля не для дела, а для души, взятых, чтобы скрасить будни долгого плавания. У некоторых историй конец грустный. Море есть море. Его стихия равно опасна и для людей и для зверей, для всех, кто рожден быть на суше. Так будем же благодарны братьям нашим меньшим за то, что они делят с нами все превратности наших дорог.

Николай ЧЕРКАШИН

В походе на корабле сразу же установилась обычная обстановка: регулярно стояли вахты, собирались для еды в кают-компании и старались спать в свободное время. Вообще же отдыхали от стоянок у Аннамских берегов.

С нами плыли и наши бессловесные соплаватели: обезьянка, попугайчики, кошки, быки, хамелеоны и т.д.; волей-неволей им приходилось разделять нашу судьбу

Особенно вспоминается наш общий маленький друг Яшка, обезьянка, купленная на Мадагаскаре.

Попав на корабль, Яшка быстро освоился и стал себя чувствовать, наверное, не хуже, чем в девственных лесах родины. Мы его держали в полной свободе, и это давало ему возможность всюду поспевать и принимать участие во всех событиях корабельной жизни. Его замечательная изобретательность, сообразительность и ловкость в тяжелые минуты доставляли нам много развлечений, и мы к нему скоро очень привыкли и полюбили его.