Было около полуночи. Мною овладела усталость, клонило ко сну, но как опытный репортер я решил, что буду спать одним глазом и одним ухом.
Все же я впал в дремоту, которую навевает равномерный стук колес, прерываемый пронзительными свистками, лязгом буферов при уменьшении скорости и оглушительным грохотом, когда встречаются два поезда. К тому же во время коротких остановок громко объявляются названия станций и с металлической резкостью хлопают двери.
Так я слышал, как называли Геран, Евлах, Ляки, Уджары, Кюрдамир, затем Карасу, Наваги… Я тянулся к окну, но ничего не мог увидеть, ведь я был бесцеремонно вытеснен со своего места в углу.
И я начинаю ломать голову, что же скрывается за этим ворохом вуалеток, накидок и юбок, занимающих мое место. Но вопрос остается без ответа. Будет ли эта пассажирка моей попутчицей до самого конца Великого Трансазиатского пути? Обменяюсь ли я с ней дружеским поклоном на улицах Пекина?.. Затем от спутницы мысли мои переносятся к спутнику, который храпит в своем углу с такой неимоверной силой, что мог бы смело заменить один из вентиляторов в торговом доме «Стронг Бульбуль и K°». Но что же, черт возьми, производится на этом колоссальном предприятии Соединенных Штатов Америки? Железные или стальные мосты, локомотивы, броневые плиты, паровые котлы или рудничные насосы? Из того, что мне рассказывал американец, у меня сложилось представление о промышленном гиганте, который может соперничать с заводами Крезо, Кокерилля или Эссена. Если только этот Фульк Эфринель ничего не приврал, ведь он совсем не похож на тех, кого в его стране называют «зелеными».
Но вскоре я погружаюсь в сон, забываю обо всем на свете и даже не слышу храпа моего янки. Тем временем поезд приходит на станцию Аляты, делает десятиминутную остановку, отправляется дальше, а я ничего этого не слышу. Какая досада! Ведь Аляты — маленький портовый город, откуда я мог бы окинуть первым взглядом Каспийское море, увидеть места, по которым проходила армия Петра Великого… Добавить еще немного сведений из Буйе и Ларусса [16] Издатели энциклопедических словарей.
и хватило бы материала на два столбца историко-фантастической хроники… Впрочем, чтобы дать толчок моему воображению, вовсе не обязательно было посетить эту страну и ее столицу.
Баку! Баку!..
Меня разбудили крики.
Было семь часов утра.
Пароход отходит в три часа дня. Те из моих спутников, которые собираются пересечь Каспийское море, торопятся на пристань. Нужно занять каюту или запастись местом на палубе.
Фульк Эфринель-тотчас же покидает меня:
— Мне нельзя терять ни одной минуты, — говорит он. Я должен срочно переправить свой багаж на пароход.
— А он у вас велик?
— Сорок два ящика.
— Сорок два! — восклицаю я.
— И я сожалею, что не вдвое больше, — говорит янки. — Но с вашего разрешения…
Он торопился так, будто ему предстояло переплыть не Каспийское море, а Атлантический океан и пробыть в пути не двадцать четыре часа, а восемь суток.
Можете мне поверить, что американец даже и не подумал предложить руку нашей незнакомке, чтобы помочь ей выйти из вагона. Это сделал за него я. Путешественница, опираясь на мою руку, медленно опускается на платформу. В награду за это я получаю лишь отрывистое «thank you, sir», [17] Благодарю вас, сэр (англ.).
произнесенное с поистине британской сухостью.
Теккерей сказал где-то, что благовоспитанная англичанка — совершеннейшее создание бога на земле. Я готов проверить это галантное изречение на нашей попутчице. Наконец-то она подняла вуалетку. Кто она, молодая дама или старая дева? У англичанок никогда этого не поймешь.
На вид ей можно дать лет двадцать пять. Лицо у нее бесцветное, походка угловатая, пышное платье вздымается, как волна во время равноденствия. Она без очков, хотя ее голубые глаза близоруко щурятся. На мой почтительный поклон она отвечает небрежным кивком, приведя в движение только позвонки своей длинной шеи, и размашистым шагом направляется к выходу.
Вполне возможно, что мы еще встретимся с ней на борту парохода. Но на пристань я спущусь перед самым отплытием. Раз уж случай привел меня в Баку и в моем распоряжении есть только полдня для его изучения, то нельзя потерять даром ни одного часа.
Название этого города, пожалуй, не вызовет никакого любопытства у читателя. Но, быть может, у него разыграется воображение, если я скажу, что Баку — это столица огнепоклонников.
Читать дальше