Михаил Ромм - Штурм Пика Сталина

Победа далась не легко. Цак сообщал, что Абалаков заболел ледниковой слепотой, у Гетье нелады с сердцем, у Николая Петровича обморожены пальцы на руках и ногах. Поэтому спуститься они сумеют только завтра.

Но все это не пугало: люди были живы, и это было главное. Ведь в последние дни каждый из нас в глубине души опасался их гибели.

Хотелось получить ответ на десятки вопросов, узнать поскорее подробности восхождения: все ли трое достигли вершины, в каком месте поставлена станция.

Мы начали готовиться к их встрече. Надо было прежде всего позаботиться о хорошем питании для них. Я послал Зекира в подгорный лагерь, где находился наш караван, наказав ему прислать на другой день с одним из караванщиков киичьего мяса. Остальной караван должен был придти в ледниковый лагерь 7 – го.

6-го с утра доктор, Каплан, Маслаев и все носильщики стали собираться на «5600» навстречу победителям вершины. Надо было помочь им при спуске и принести вниз оборудование лагерей «5900» и «5600». Маслаев захватил с собой метеорологический самописец, который решено было установить на «5600». Елдаш и я остались в ледниковом, чтобы приготовить все для встречи победителей. Наши «инвалиды» – Шиянов и Гущин – также не покинули своих палаток.

К вечеру мы увидели, как носильщики поднялись по ребру в лагерь «5900». Позже на снежнике между четвёртым и третьим «жандармом» показалась первая двойка, медленно спускавшаяся вниз. Из «5900» ей навстречу вышли носильщики. Уже стало темнеть, когда вторая двойка штурмовиков начала спуск по снежнику к лагерю «5900».

В ночь из подгорного приехал караванщик Талубхан с киикчиной.

7-го с утра мы начали готовиться к встрече. После десятидневной голодовки альпинисты верхней группы должны были найти в ледниковом хороший обед. Мы с Елдашом варили, жарили, пекли.

Около часа дня альпинисты начали спуск из лагеря «5900» к лагерю «5600». В ледниковом их можно было ждать к вечеру.

Уже начинает темнеть, когда из-за поворота на леднике показываются чёрные фигурки Дудина, Гока, Маслаева, Каплана, доктора и носильщиков. Они идут тремя группами. Последняя группа движется очень медленно. Никак не удаётся разглядеть в бинокль, сколько в ней человек – трое или четверо.

Первым на морене показывается Абалаков. В походке этого железного сибиряка нет и следа утомления. Он идёт, как всегда – скоро и споро, слегка переваливаясь с ноги на ногу, словно таёжный медвежонок. Только кожа на скулах потемнела от мороза и шторма.

Через полчаса приходит с носильщиками Николай Петрович. Ему больно ступать отмороженными ногами, вокруг глаз легли синяки усталости, но идёт он бодро. Он добирается до своей палатки и ложится. Мы снимаем с ног его башмаки: холодные, безжизненные пальцы забинтованы, бинты окровавлены.

Он сообщает первые подробности. Он достиг середины вершинного гребня, до его высшей южной точки дошёл только Абалаков.

Потом я иду с Абдурахманом и Ураимом Керимом навстречу Гетье. Уже темно. Несмотря на это, Абдурахман с поразительной уверенностью находит дорогу в сераках. Мы встречаем, Маслаева, который установил на площадке у лагеря «5600» |свой метеорологический самописец. Гетье, Дудина, Гока и доктора мы находим в конце сераков, перед выходом на ледник. Гок и доктор ведут Гетье под руки. Поэтому-то мы и не могли определить в бинокль численность последней группы.

Мы идём к лагерю. Мы доводим Гетье до его палатки, раздеваем его и укладываем в спальный мешок.

Это «когда-нибудь потом» наступило не скоро.

Мы вернулись в Ош. Сентябрь был на исходе. Стояла благодатная южная осень. Поля были покрыты снегом созревшего хлопка. Спелые гроздья винограда просвечивали янтарём.

Мы жили на базе ТПЭ и отдыхали после трехмесячного похода. На базе было спокойно и тихо. Все отряды памирского направления, кроме двух, оставшихся на зимовку, закончили свою работу. Начальники отрядов сидели по палаткам и строчили отчёты. Они готовились к заключительной конференции в Сталинабаде.

Марковский, весело поблёскивая голубыми детскими глазками, довольный результатами работ Памирской группы, расхаживал между базой и гостиницей, где он квартировал.

На столе в его номере лежала карта восточного Памира. Вся территория, кроме небольшой области в юго-восточном углу, была покрыта площадной съёмкой.