Джен Лин-Лью - Путь лапши. От Китая до Италии

– Вскоре после того, как я сюда перебралась, я случайно столкнулась с подругой, и она сказала: «Добро пожаловать! Ты тоже развелась?» – вспоминала Асли.

– Количество разводов свидетельствует о том, что женщины больше не хотят мириться с тем, что делают мужчины, – сказала женщина, которая говорила с британским акцентом. – Турецкие женщины ушли вперед на десять лет по сравнению с мужчинами. Мы отличаемся более широким кругозором и непредубежденностью. Мужчины же консервативны.

Ее подруга согласилась с ней и добавила, что в обществе произошел серьезный сдвиг.

– В прошлом мы обычно чтили наших мужчин и чуть ли не поклонялись им, – сказала она.

– Я так далеко никогда не заходила! – воскликнула Асли.

– Я стригла ногти на ногах своему бывшему мужу, – добавила подруга. – Я косточки из винограда для него вынимала!

Я упомянула, что, проехав по всей Турции, видела очень большой диапазон женской автономии в стране, от женщин на побережье, которые имеют свой бизнес и не согласны со многим мириться, до женщин на востоке, которым не разрешается свободно общаться в ресторанах и даже в их собственных домах. Асли с посетительницами сказали, что все дело в том, из какой социальной группы происходит женщина, и в ее образовании.

– Если вы не получили образования, то положение гораздо хуже. Турецкие мужчины уважают образованных женщин, или, по крайней мере, ими нельзя легко управлять, – сказала Асли.

Тут зазвонил ее мобильный телефон. Это был Галук, который хотел знать, во сколько она вернется домой и что будет на ужин. Асли ответила ему, что если он хочет есть, то лучше прийти в ресторан, потому что мы все еще продолжаем готовить.

– Видите ли, турецкие мужчины хотят, чтобы жены сидели дома, – сказала Асли. – Но он знает, что со мной это никак не получится. Мне повезло с мужем.

Когда булгур был готов, женщины ушли и появился Галук в поисках ужина. Он наблюдал, а Асли показывала мне, как готовить сак кавурму – кусочки говядины, которые нужно жарить, постоянно помешивая, с красным болгарским перцем и репчатым луком. Сак означает котел, который напоминает вок, и Асли подозревала, что само блюдо имеет китайское происхождение. Его до сих пор обычно подают во время остановок на шоссе.

– В любом случае это очень древний способ приготовления мяса, – сказала она.

– У него вкус еды кочевников, – добавил Галук. – А китайцы-кочевники… это тюрки!

Асли засмеялась. Несмотря на ее грубоватость и некоторую угрюмость и замкнутость, которые отличали и ее, и Галука, у них были неплохие отношения, в особенности в стране, где так много разводов. Да, казалось, что Асли несет на себе большую часть ноши, но организация дел в их случае срабатывала. Я часто замечала, как один из них тянется к руке другого или они обмениваются нежным взглядом.

Когда мы ели, я спросила у Галука его мнение о Турции.

– После Второй мировой войны Турция стала превращаться в страну западного мира, – сказал он. – Но нас никогда по-настоящему не уважали на Западе. Вместо этого мы – государство, которым манипулируют, мы находимся посредине, даже несмотря на наши сильные исторические связи с миром. Турцию часто называют мостом. Но мы больше, чем мост. Мы – страна.

– Мы никогда не вступим в ЕС, – сказала Асли. – Это христианский клуб! Они нас не примут.

– Если они пустили чехов, румын и болгар, то должны и нас принять, – спорил Галук.

Этот разговор частично утратил смысл несколько месяцев спустя, после того как в Европейском союзе возник хаос, а у Греции и Италии начались серьезные финансовые проблемы. Возможно, для Турции лучше, что они не входят в ЕС. По крайней мере, так стали считать турки.

Но тогда Асли перешла от размышлений о политике к подаче десерта – кусочки жареной засахаренной тыквы с капельками жирного каймака .

– Тебе нравится моя тыква? – спросила она у Галука. – Это важнее всего.

С курорта были видны три мерцающих на солнце греческих острова в Эгейском море, которые манили, как сирены в «Одиссее». Мой путь в Италию пролегал через острова. Я могла бы сесть на самолет за двести долларов и через два часа оказаться в Италии. Но полет на самолете казался неправильным после моего путешествия по суше. Я хотела путешествовать так, как это делали в старые времена до появления самолетов. Поэтому я выбрала более дорогой вариант, который включал быстроходный катер, ночной паром и поездку на автобусе по материковой части Греции и снова ночной паром. Моей целью было прибыть в Италию к Пасхе, до которой оставалось три дня с даты моего очередного отправления в путь. Рано утром я села на быстроходный катер в гавани Бодрума. До Греции было примерно 20 километров, и путешествие заняло меньше времени, чем долгие формальности на границе с каждой стороны. Паспорта очень внимательно изучали, перед тем как позволить пассажирам пройти сквозь официальные ворота в Европу.