Джозеф Киплинг - Отважные капитаны [Адаптация - Мальвина Г. Фогель]

Том Платт увез Джейсона Олли на шхуну к родственнику. Пенн проводил их долгим взглядом, потом повернулся к стоящим на палубе, глубоко вздохнул и проговорил:

— Теперь вы все видите, что может молитва… Надеюсь, и впредь… мы… все… — Голос упал почти до шёпота, взор потух, он сгорбился, сник и в каком-то замешательстве закончил так: — Я… я не знаю, что такое со мной… где я… Дядя Солтерс, может, мы сейчас поиграем в шашки?

У того отвалилась нижняя челюсть от удивления, но он нашел в себе силы сдержаться и как ни в чем не бывало ответил:

— Конечно, Пенн. Я сам хотел предложить, но ты первый отгадал мои мысли, сынок.

Пенн, как всегда, застенчиво улыбнулся, услыхав похвалу, и зашагал в кают-компанию вслед за дядюшкой Солтерсом.

— Поднять якорь! — гаркнул капитан Троуп. — Живо! Уплываем с этого злосчастного места!

И его команда была выполнена как никогда быстро. Когда они были уже в пути и туман вокруг начал редеть, опять заговорили о Пенне, о том, что же с ним все-таки произошло и как это объяснить. В конце концов все пришли к согласию, что было очередное потрясение… вроде того, какое случилось во время того наводнения, когда его семья погибла. Тут ведь почти то же самое: вода, мертвые тела… Он и вспомнил. Особенно когда старика Олли увидел и услыхал, что тот сына потерял… Однако голова у него еще слаба, у Пенна то есть, вот он и вернулся в прежнее состояние…

А дядюшка Солтере закончил разговор:

— Что хотите можете говорить, а я уверен: мой Пенн вымолил сына старика Олли у океана…

И никто не возразил ему.

В следующие несколько дней капитан Троуп постоянно выискивал какую-нибудь работенку для своей команды: специально пытался занять их как можно больше, чтобы у них побыстрей развеялись мысли о случившемся со шхуной «Дженни Кушмен» и с ее моряками. И, если густой туман мешал рыбному лову, капитан придумывал дело на борту — например, уборку судна, подготовку свободного места для нового улова, для хранения засоленной рыбы и все такое.

Однажды рано утром, когда уже, казалось, все дела были переделаны, капитан крикнул:

— Ребята, внимание! Приближаемся к знаменитому мелководью, к нашей общей стоянке…

Харви не забудет до конца своих дней то, что представилось его глазам. Солнце, поднимавшееся над морем, освещало багровыми лучами паруса трех рыбачьих флотилий, стоявших на якоре с севера, юга и запада огромного участка мелководья — они его называли «банка».

— Настоящий город, — сказал он.

— Отец это место так и называет, — подтвердил Дэн. — Рыбачий город.

— Сколько же тут собирается? — спросил Харви.

— Если ты про шхуны, то несколько сотен наверняка, а людей больше тысячи.

— И зачем же?

— Лопух! Рыбу ловить! В это время здесь такие косяки ходят — треска, мойва! Даже киты встречаются. Но мы их ловить не будем, не бойся.

Хотел Харви ответить шутнику, что он уже почти ничего не боится, но не стал тратить время на словесную перепалку: смотреть по сторонам было куда интересней.

Шхуны разных видов и размеров продолжали прибывать со всех сторон, проворно лавируя среди скопления судов, бросали якоря; моряки перекликались друг с другом, здоровались как старые знакомые.

— Как раз поспели к мойве! — крикнули капитану Троупу с «Мэри Чилтон».

— Соли-то у вас хоть пригоршня осталась? Или одолжить? — весело спросили с «Короля Филиппа».

С «Генри Клэя» приглашали на ужин. Здесь было смешение наций, рас и языков, однако все понимали друг друга, не переставали улыбаться, обмениваться приветствиями и шутками, зачастую довольно едкими. Все, что происходило на море, становилось вскоре всеобщим достоянием, и потому о несчастье с «Дженни Кушмен», о пребывании выловленного из океана Харви на шхуне «Мы у цели» вскоре знали рыбаки всех флотилий.