Олег Попцов - На суше и на море 1986

Никогда не следует забывать, что наши социальные завоевания равно доступны и творящему добро, и совершающему зло.

Браконьер становится грамотнее, находчивее, образованнее. Он всякий природоохранный закон рассматривает как некую новую ситуацию, в которой он, браконьер, должен сориентироваться и разработать свою программу действий.

Вот что по этому поводу пишет известный охотовед Ф. Р. Штильмарк: «Неожиданным стимулом развития браконьерства явилось, к сожалению, увеличение закупочных цен и неверно понятые, скороспелые методы выполнения Продовольственной программы в лесных районах. Под этим предлогом все чаще и чаще «в порядке исключения» проводится охота запрещенными методами и в запрещенное время, применяются нерациональные способы промысла, допускаются всевозможные поблажки нарушителям. В результате авиаотстрелов на севере Туруханского района почти истребили лося, резко снизилось поголовье диких северных оленей… Ныне в литературе даже появился термин «узаконенное браконьерство» — речь идет именно о нерациональном промысле диких животных, прежде всего об авиаотстреле копытных зверей, хотя это официально запрещено нашими законами».

Высказывая свое мнение о способах пресечения браконьерства, Штильмарк далее пишет:

«…Необходимо обуздать стихийное освоение новых территорий, например тайги. Сегодня, при современной технике, там нет недоступных мест. Взять под контроль все виды охотопромысла, пресечь как индивидуально-частное, так и «узаконенное» браконьерство, порожденное на базе объединения в наших ведомствах задач охраны и использования ресурсов». Выделим эту мысль. «Функция контроля не может эффективно сочетаться с производством; никто не будет наказывать самих себя, не может левая рука ограничивать действия правой. Нужно ввести в рамки планирования добычу продукции, строго соблюдать принцип рационального природопользования, неистощительного, постоянного освоения угодий» — с этими словами Штильмарка трудно не согласиться.

Все естественно: если есть нарушающие, должны быть и охраняющие природу, отстаивающие ее интересы. Теоретически таких абсолютное большинство, но в этом большинстве есть свое большинство, для которых факт возмущения — «Куда смотрят!» — уже действие. И так до следующего тревожного сигнала. Вот почему крайне уместно напоминание покойного академика Шварца: «В деле защиты окружающей среды всегда существует опасность ложного эффекта — принять слова «Караул, губят Байкал! Безобразие, вырубают лес!» за якобы совершенное, достигшее своей цели практическое действие во благо природы». Слов должно быть меньше, а дел больше. На этом принципе должна строиться практика рационального природопользования.

Защищать природу, охранять окружающую среду. Обязывающие, мобилизующие глаголы: сохранять, защищать. Исходя из этого рождается установочный принцип взаимоотношений: кто-то уничтожает, а кто-то охраняет. Почему охраняет? Тут все ясно: должность такая — охранять. А вот почему уничтожает? Это вопрос иной. Трудно поверить, что человек считает своим предназначением принцип —«я живу для того, чтобы уничтожать, истреблять живое». И вот тут надо бы сделать сноску. Что происходит? Лес, пока он лес, есть факт природы, его охраняют (кстати, не очень хорошо). Но вот лес срубили — он стал сырьем, ассортиментом. Он уже вроде и не лес, не природа. Охранная грамота не действует. На лесосеках, на верхних и нижних складах, при лесосплаве, транспортировке мы пока несем значительные потери срубленного леса. Можно охранять лес. Можно на каждое растущее дерево повесить плакат: «Берегите лес — зеленое золото нашей страны». Но наши усилия будут равны нулю (так и происходит порой), пока существующая технология переработки леса будет допускать немыслимую потерю — 30, а то и 40 %. И что самое удивительное, потерю ненаказуемую, не конкретизированную поименно. Потеряло суммарное лицо — государство.

Вывод однозначен, пока есть такое неизменное положение: «Теряй, пока теряется»; потому как потери и охрана проходят по различным ведомствам, мы будем в лучшем случае в своих взаимоотношениях с природой топтаться на месте, в худшем — двигаться назад.

Любая технология сегодня должна быть технологией природоохранной, природовосполняющей. Иначе говоря, мы должны просматривать не только путь от породы к металлу, но и обратный — от металла к породе.

Сколько стоит то, что ничего не стоит? Вопрос парадоксальный, но крайне жизненный. Озеро ничего не стоит. Река ничего не стоит. Воздух ничего не стоит. Лес — в том смысле, что приехал, собрал грибы, ягоды, от природы взял — получается бесплатно.