Олег Попцов - На суше и на море 1986

Вахан… Земля изощренной борьбы с природой и идеальной вписанности в нее. Пещерный город… времен, может быть, написания «Авесты»… Каналы не менее древние, чем стены, подпорные стенки, искусно выложенные вдоль дороги, оберегающие ее от камнепадов и от песка, по верху которых проложены арыки. Стены столь же искусной кладки, что и камни Каакхи.

Бульдозеры, экскаваторы, прямые стрелы мелиоративных сетей, уложенных в бетон со стальными затворами. ГЭС и рядом другие каналы, арыки, выложенные руками камушек за камушком, проложенные хворостом, дерном, чтобы не просачивалась вода… Такой канал называется пыран. Насосные станции, качающие воду на высокие террасы над долиной.

На приусадебные участки насосами воду не качают, и поэтому здесь в первозданности сохранился древний тип высокогорного орошения — талантливый, как все прошедшее тысячелетний отбор, отсеявший все лишнее, экономный и красивый. Тип земледелия, столь совершенный в своей экологической вписанности в природу, что не может не восхищать нас, как восхищает народное искусство, орнамент, песня или танец.

Ничего бессмысленного, бессодержательного, абстрактно «красивого» вы здесь не найдете. Все сжато, отобрано веками, закодировано, сгущено до символа, до знака орнамента, как гены в хромосомах, хранящих наследственность культуры.

— В старину не было дорог на этих обрывах, осыпях, кручах, нависших над реками. Были овринги. Оврингов теперь почти не увидишь, разве что по Бартангу да над Пянджем на афганской стороне. Оврингов нет, а слово осталось, широко разнеслось, стало ключевым, символическим, межъязыковым. Таким, как бархан — о пустыне, гать — о болоте, овринг — о Памире.

Овринг — это навесная тропа над пропастью. Идея тропы-лестницы, позаимствованная альпинистами. Но не титановые крючья — деревянные клинья вбивали мастера в трещины; клали поверх балки и бревна, хворост и дерн, обвязывали веревками, зажимали рогатками, обкладывали валунами. Что же сказать о тропе для воды — овринге-арыке над пропастью на пятикилометровой высоте? Едешь по Ишкашиму и Вахану и до сих пор видишь на склонах, на обрывах горизонтали каналов-пыранов. Их строили, как овринги строят, только больше труда, точнее расчет, ведь по тропе должны идти не ноги и не копыта, а быстрая, все размывающая горная вода. И клинья, и бревна, и хворост, и камни, и дерн кусок к куску, да так, чтобы вода шла по траве, скользила, и солома, и тряпки, и старые кошмы шли в ход, — рассказывал Тогабек. — Большие камни сталкивали вниз; глыбы раскаляли, поливали водой, чтобы трескались, самые большие валуны, размером с дом, обходили, строили искусственные стенки — акведуки — на ивовых подпорах. Впадины заполняли камнями, щебнем, хворостом.

Сделаны эти оросительные сети продуманно и экологично. Почвы в Ишкашиме и Вахане легкие, почвенный слой тонкий, легко уносимый водой. Воды стремительные, чистые, почти дистиллированные, бедные взвесями. За километр, два, три от места забора воды, от «головы» до поля, нужно было замедлить бешеный бег ручья, сделать его плавным течением, иначе не друга, не помощника приведешь к себе на поля, а взбешенного врага, уносящего с поля почву и жизнь.

Здешние оросительные системы идеально вписаны в рельеф: крестьяне знали об опасности эрозии и умели бороться с нею. Арыки обходят поле по периметру, борозды всегда поперек склона, скорость воды замедлена множеством поворотов, водосливов, ловушек, шлюзов, регулирующих количество воды в арыке. Земля, камни, хворост, глина. Шлюзы запираются каменными плитами. Каналы и шлюзы — предмет неустанной заботы каждой семьи и всей общины; мы не раз видели, как рядом с бульдозерами и экскаваторами Большой мелиорации трудятся люди на объектах мелиорации древней, чистят от камней арыки… Вся жизнь крестьянина была регламентирована строгим сводом правил, за соблюдением которых следили община, духовник и властитель — пир и его помощники — халифа…

Этнограф Икромиддин Михиддинов пишет о книге «Рисолаи дехкони» (Трактат земледельца), обнаруженной им в кишлаке Рын в Ишкашиме. Здесь собраны легенды, верования, обычаи, связанные с земледелием от сотворения мира, от Адама. Всем здесь известно, что бог изгнал Адама из рая за то, что он попробовал пшеничного зерна.

Бобои Одам (дед Адам) научил земледелию своих потомков. Он здесь и бог земледелия. Когда строить арыки и когда их чистить, когда начинать пахоту, сев, первый, второй и последующие поливы, когда и как убирать, обмолачивать, сеять, веять, как хранить и как готовить хлеб — обо всем говорилось в «Рисолаи». Сегодня это уже легенды. Этнографы отмечают, что даже старики не знают «ни одного изречения из заветной книги».