Олег Попцов - На суше и на море 1986

Перенимать это настроение некритически нам не след: волков у нас пока что много, а местами и слишком много. Безусловно, волк украшение нашей фауны, это прекрасный, совершенный зверь и, как любой представитель животного мира, он интересен не только для науки, а имеет и эстетическое значение. Вспомним хотя бы, какое место этот зверь занимает в мировой и русской культуре — фольклоре, живописи, литературе. Никто не собирается проповедовать его полное истребление. К волку нужен подход дифференцированный, как и к любому неоднозначному, неординарному явлению. Где-то его численность надо оставить на нынешнем уровне, где-то надо снизить, с чем никак не могут согласиться адепты волка — люди, большей частью с ним знакомые лишь по переводным книжкам.

Ясно одно: волкам сейчас в Кызылагаче, да и во многих других местах, привольно. В силу причин, о которых мы писали, стало в заповеднике гораздо больше кабанов. Их сейчас около тысячи; волки «откликнулись» на это, доведя свою численность до восьмидесяти. Конечно, старый секач, вооруженный двадцатисантиметровыми клыками, для волка недоступен. Основная добыча — молодые кабанчики. Но не одними кабанами сыты волки заповедника. Василий Литвинов видел однажды, как волк волочил метровую щуку. Во время частых заморов они превращаются из охотников в рыболовов, наведываются летом на бахчи, лакомятся спелыми арбузами. Правда, по части дегустации арбузов волку далеко до шакала — другого распространенного в Кызылагаче хищника. Хотя шакал и зачислен в отряд хищных, он более собиратель по природе. Вскрыв убитого шакала — а Василий перепотрошил их уйму — и сравнив длину его кишечника с длиной кишечника лисицы того же размера, мы убеждались, что у шакала он в три раза длиннее. Это физиологическое приспособление помогает шакалу в равных количествах потреблять животную и растительную пищу. Ассортимент его кормов включает 90 наименований, и недаром его прожорливость стала нарицательной. В желудке одного шакала обнаружили полиэтиленовую обертку от колбасы, бумагу и кусок мыла, завернутый в газету. Из живности шакал берет все — от нутрии до саранчи. Зверь этот по-прежнему весьма обычен — в Азербайджане сейчас насчитывается около десяти тысяч шакалов. Этого воришку, облезлого, рыже-серого, принюхивающегося, поводя своей острой мордой, трусящего по дорогам, мы встречали в любое время суток, а по ночам слушали его вой со всхлипами и заливистым хохотом. Правда, той картины, которую наблюдал известный натуралист Е. П. Спангенберг в 1925 году из окон ленкоранской гостиницы, сейчас уже не увидишь: «…при ярком свете луны метрах в пятидесяти от крыльца я увидел странную группу животных. Они копались в мусорной яме. Присмотревшись внимательно, я обнаружил среди них домашнюю свинью, трех собак и шесть шакалов. В отличие от домашних животных шакалы вели себя как-то иначе. Проворные звери, привлеченные трупом теленка, приближались к яме, улучив минутку, схватывали кусок и поспешно отбегали в сторону» [48] Спангенберг Е. Из жизни натуралиста. М., 1953. .

Третий крупный хищник Кызылагача — камышовый кот, он же хаус, он же болотная рысь. Последнее название он получил за почти незаметные кисточки на ушах, короткий для кошки хвост, высокие по-рысьи ноги. Пятен на коте этом нет, он рыже-сер. Ловкий и осторожный хищник, камышовый кот мастерски ловит турачей, фазанов, лысух. Есть сведения, что древние египтяне и индийцы дрессировали камышовых котов, как и гепардов, и охотились с ними на птиц. Судя по тому, что современные авторы описывают кота в неволе как неукротимого, злобного и мрачного зверя, иногда предпочитающего смерть лишению свободы, приходится с сожалением признать, что нам далеко до древних по части приручения и одомашнивания диких животных, что, увы, подтверждается примерами не только с камышовыми котами.

Мы, современники, объявили коту войну на уничтожение и назначили награду за его «голову» размером в 10 рублей. Прискорбный факт, особенно если учесть, что камышовый кот уже давно включен в список редких видов, учет которых ведет Лондонское зоологическое общество. Живой кот, оказывается, куда ценнее мертвого, и организациям, занимающимся зооэкспортом, не мешало бы призадуматься над тем, что в каталогах западных фирм стоимость хауса равна стоимости муравьеда, приобретение которого зоопарками выражается в четырехзначных цифрах.

Котов в заповеднике немало, но они куда более скрытны, чем волки и шакалы. Во время ночных прогулок я видел только блеск их глаз, да и то на большом расстоянии. Увлекательно было бродить лунными ночами босиком по хорошо наезженным, еще не остывшим от дневного жара дорогам заповедника. Так я свел знакомство с кабаном, который пасся каждую ночь метрах в двухстах от нашей палатки. Однажды я услышал, как монотонные звуки насекомых нарушил короткий всхлип шакала — зверь попался в капкан. И тотчас же завыли, заголосили все окрестные шакалы, будто бы оплакивая незадачливого собрата. Как-то раз я повстречал на дорожке свернувшуюся змею. Зная, что в заповеднике гюрза не водится (если не считать одной-единственной, случайно завезенной с кипами сена, убитой охранниками и выставленной в музее), я прикоснулся к ней — змея заскользила к обочине, в воду, а резкий, неприятный запах, который долго сохраняла моя ладонь, напомнил о том, что мне повстречался персидский уж.