Олег Попцов - На суше и на море 1986

Мы разложили скорлупки на песке лицевой стороной кверху и стали изучать их. Со стороны это выглядело игрой-головоломкой. Правда, когда складываешь настоящую головоломку, то по крайней мере знаешь, что все лежащие перед тобой кусочки принадлежат данной картине и твоя задача сводится к тому, чтобы правильно сложить их. Наша задача была гораздо труднее, но зато гораздо увлекательнее. Что представляли собой лежащие перед нами кусочки — обломки одного яйца или нескольких? Достаточно ли их, чтобы сложить нечто целое?

Мы начали действовать методом проб и ошибок. Через несколько минут я отобрал два куска с совпадающими острыми краями. Осколки совместились.

Целое яйцо оказалось поразительных размеров. Длина его составляла ровно 30 см, в обхвате оно было 68,5 см, а длина окружности, проходящая через оба конца, — 82,5 см. Самые мелкие осколки были с одного бока, причем линии стыков расходились в разные стороны от центральной точки, словно спицы у колеса. Очевидно, именно в это место пришелся удар, от которого яйцо разлетелось вдребезги, причем случилось это сравнительно недавно. Но мне приятнее был другой, более романтичный вариант: что, если в эту точку колотил клювом юный птенец-эпиорнис, несомненно наделенный исключительной силой, прокладывая себе путь в мир?

Почему же вымерли эти феноменальные птицы? На сей счет существует немало версий. Согласно одной из них, на мой взгляд наименее обоснованной, птицы задохнулись от ядовитых газов при вулканических извержениях, следы которых встречаются во многих частях острова. Другая теория аналогична той, которую выдвигают для объяснения исчезновения новозеландских моа. Некоторые специалисты утверждают, что, поскольку на островах не было крупных млекопитающих, маори охотились на гигантских птиц и в конце концов всех истребили. Однако если уже страусы и казуары способны ударом когтистой лапы вспороть человеку живот, то что говорить об эпиорнисах, весивших вдвое больше? Эта птица должна была быть поистине крепким орешком для малагасийских охотников. Да и зачем было местным племенам истреблять этих великанов ради мяса, когда на острове полно другой съедобной и абсолютно доступной дичи, например лемуров?

Наиболее правдоподобное объяснение состоит в том, что птицы вымерли в результате изменения климата. Мадагаскар с течением веков становился все суше и суше. Пересохшее русло широкой реки Линты служило ярким доказательством этих перемен. Огромный вес эпиорнисов и пропорции их костей навели ряд ученых на мысль о том, что птицы-гиганты обитали в болотах. Когда остров поразила засуха, птицы потеряли места привычного обитания и погибли.

Что было сначала — легенда о птице Рух или знакомство с яйцами фантастических размеров?

Возможно, арабы, ходившие в Мозамбикском проливе на своих доу, видели в лодках рыбаков с мадагаскарского берега скорлупу, используемую в качестве емкостей для пресной воды; отсюда и родилась легенда. Но не исключено, что легенда возникла в арабском мире самостоятельно, разнеслась по свету и позднее Марко Поло, пытаясь найти объяснение, связал ее с рассказами о Мадагаскаре. Вряд ли кто-нибудь возьмется утверждать это наверняка.

Реальный эпиорнис бередил мое воображение ничуть не меньше, чем фантастическая птица Pyx. С волнением и восторгом держал я в руках составленное из осколков яйцо и легко представлял себе время, когда река Линта была полноводной, вокруг расстилались темные болота и огромные, трехметровые птицы величественно шагали через топи.

Вся фауна Мадагаскара с его бабочками, хамелеонами, птицами и особенно лемурами полна необыкновенного очарования. Она давно вызывает пристальный интерес зоологов, озабоченных ее сохранением. Уже в 20-е годы несколько районов острова были объявлены заповедными, а с 1927 года по всему Мадагаскару запрещена охота на лемуров.

Власти республики ведут решительную борьбу с браконьерами — насколько это возможно.

Однако главная опасность уникальной фауне грозит не со стороны браконьеров. Вид способен выжить только при условии сохранения природной среды. Между тем начатое два века назад сведение лесов превратило значительную часть Мадагаскара в безжизненные пустоши, и этот процесс продолжается. Высаженные правильными рядами эвкалипты не в силах стать заменой прежним джунглям — сифаки и другие лемуры не приживаются там.