Вячеслав Гончаров - На суше и на море 1987

Теперь Христенко смотрит на меня в упор:

— Я же сказал: воплощают технические идеи в реальные дела. На днях изготовили широкозахватный агрегат для внесения удобрений. А предложенная нашими сельскими конструкторами технология погрузки и скирдовки сена позволила высвободить пятерых механизаторов… Впрочем, стоит ли на этом теперь заострять внимание? У нас ведь в хозяйстве все что-нибудь изобретают.

— И вы? — шутливо спрашиваю я.

— И я, — без тени смущения отвечает Христенко.

— Ну и что же вы изобрели, если не секрет, Александр Федорович?

— Да так, одного психа…

— Кого? — округляю глаза.

— Психа первого, — повторяет он и, видя мое растерянное лицо, от души хохочет. — Это машина такая — «ПСИХ-1». То есть «Подъемник стеблей инженера Христенко».

«Этому бы директору да из рогатки пулять», — думаю я про себя и затем прошу рассказать о чудном агрегате.

Как ни странно, но свой «ПСИХ» он изобрел в один из немногих урожайных годов: когда и солнышко ласково пригревало поля, и дожди шли словно по расписанию. Осенью в хозяйстве Христенко комбайнеры собирали почти по 30 центнеров пшеницы с гектара. Впрочем, и в других хозяйствах урожай выдался на славу. Жатва уже подходила к концу, когда вдруг повалил снег, а ночью ударил такой мороз, что колосья покрылись ледяной коркой, пригнулись под тяжестью к самой земле. 12 тысяч гектаров остались необмолоченными. Что делать, как поднять хлеб? Убирать вручную? Христенко подсчитал: потребуется около 20 тысяч рабочих, чтобы успеть обмолотить оставшуюся пшеницу, пока она совсем не померзла. А где взять столько народу? Ночь просидел с циркулем и линейкой — к утру был готов проект приспособления. Механизм, сконструированный на базе лущильника, навесили на «Беларусь». Он поднимал из-под снега валки, а идущий следом комбайн их обмолачивал. На другой день 60 приспособлений под названием «ПСИХ-1» работали уже почти во всех хозяйствах области. Хлеб был спасен.

— …Да ты не беспокойся: по полям я тебя в такой снегопад водить не собираюсь. На этот раз посмотришь ферму.

Я осматриваюсь в кабинете. Все, кажется, по-старому. Портрет Владимира Ильича Ленина, стеллажи с книгами, пачки газет, незаменимый селектор, горит настольная лампа. В правом углу — три Красных знамени. Два года назад их было только два.

Христенко ловит мой взгляд и тут же поясняет:

— Последнее ЦК Компартии Казахстана нам вручил недавно. За успехи в животноводстве. Ведь мы за четыре с половиной года выполнили одиннадцатую пятилетку по продаже государству молока. А мяса сдали на четверть больше, чем нами планировалось. Стадо коров в области у нас, правда, не самое лучшее — пока. Но зато показатель надоя на одну особь самый высокий.

…Пастухи из африканского племени ватусси говорят так: «За исключением короля, нет ничего выше коровы». Впрочем, если верить и директору СХОС, они, безусловно, правы. Вот, например, мировая рекордистка Скэгвейл Грейсфул Хэтти из Канады за один только год выдает по 19 985 килограммов молока! По пять с половиной ведер в день! Как тут не согласиться с пастухами из племени ватусси!

Но у Хэтти, видите ли, всеми способами поддерживали «спортивную форму»: поили, кормили сплошными витаминами, холили, ласкали. А как быть тем животным, которые занимают свое скотоместо на обычной ферме? Да плюс ко всему если ферма расположена в условиях резко континентального климата, когда зимой температура не то что на улице, но и в коровниках резко понижается, а летом в такую жару и пастись не захочешь. Да и саму ферму поначалу строили не рядом с богатыми пойменными лугами, а в засушливой казахстанской степи, неорошаемая земля которой способна давать всего лишь по 10–12 центнеров кормовой травы с одного гектара!

Вот тут-то у Христенко и сыграла большую роль водица, накопленная в плотине, помните? В результате орошения ею близлежащих земель, где выращивается кормовая люцерна, урожай возрастает до 300–400 центнеров с гектара.

Что еще нужно корове? Ага, жилье.

…Очищенная от снега асфальтовая дорожка тянется к похожему на точильный брусок коровнику. За ним по невидимой дуге расположился второй, дальше — третий, пятый… Аллейка ведет как раз в центр круга коровников, к елям и карагачам, рядом с силосной башней. Здесь по замыслу директора СХОС будет зона отдыха для доярок.

— Ну, с какого начнем? — спрашивает Христенко. — Тот, что ближе? Тогда — вперед.

Коровники у Христенко можно сравнить разве что с заводскими цехами, ну а животных в них в таком случае со станками-полуавтоматами. К каждому скотоместу протянуты шланги и рукава — это для подачи воды и воздуха. Тут же транспортеры для удаления навоза, подачи корма. Все электрифицировано: вентиляция, дойка. Есть даже радиотрансляционная сеть: лучше ли под музыку коровы отдают молоко — этого Христенко сказать не может, но вот дояркам работать веселее.