Н. Пинегин - 70 дней борьбы за жизнь

Кроме указанных сведений о Земле Франца-Иосифа, Альбанов знал еще, что по Британскому каналу лет четырнадцать назад прошло судно герцога Абруццкого «Стелла Поляре», а в 1912 году лейтенант Седов предполагал высадиться на каком-то из этих островов, после чего судно должно было вернуться в Архангельск, а он — отправиться к полюсу. Вот и все, что было известно Альбанову о земля на предстоящем пути.

Альбанов начал готовиться к путешествию с начала января 1914 года. Работы было много. Надо было сделать семь каяков, семь нарт, сшить или исправить одежду, сапоги, подготовить провизию. Отсутствие необходимых материалов сильно осложняло дело. Для каяков и нарт приходилось брать лес далеко недоброкачественный, пилить его, делать медные заклепки и даже самим изготовлять инструменты. Все эти работы производились в трюме на холоде до -30 градусов, при свете коптилок. В большинстве случаев работать приходилось, несмотря на страшный холод, голыми, стынущими руками, которые работавшие «отогревали» над коптилками. В особенности мучительными были клепка и обшивание парусиной остова каяков, когда холодная парусная игла, как раскаленное железо, оставляла волдыри на концах пальцев. Самые же парусные иглы приходилось делать самим.

Трюм мало-помалу стал заполняться каяками и нартами. Оживление царило с раннего утра и до ночи, все были настроены бодро и пели песни. Некоторое затруднение встретилось при окраске, так как на холоде красить было нельзя. Пришлось снять световой люк (верхнее окно в палубе) и через него все каяки опустить в кухню и там окрасить.

В марте возле судна образовалась во льду трещина, вскоре расширившаяся до четырех метров. В этой полынье была произведена Проба всех каяков. Каяки оказались поместительными и устойчивыми. Конечно, материал для них был далеко не удовлетворителен. Для продольных реек пришлось употребить пересохшее еловое дерево. На «шпангоуты» пошли большей частью обручи с бочек. С материалом для нарт дело было еще хуже. Для полозьев взяли столешницу от буфетного стола из березового дерева, уже достаточно старого и хрупкого, и только часть полозьев была сделана из ясеневых весел. При выборе материала для каяков и нарт у Альбанова несколько раз происходили столкновения с Брусиловым. Последний почему-то был уверен, что путь предстоит небольшой.

Альбанов смотрел на предстоящий поход не столь радужно. Ведь экипаж «Анны» не знал даже с точностью, где находится судно. На «Анне» не было настоящей карты Земли Франца-Иосифа. Для нанесения дрейфа пользовались самодельной сеткой, где Альбанов вычертил увеличенную карточку этой земли, прилаженную к описанию путешествия Нансена. Про эту предварительную карточку сам Нансен говорил, что не придает ей серьезного значения, а помещает только для того, чтобы дать понятие об архипелаге Земли Франца-Иосифа. Мыс Флигели на этой карточке находился на широте 82°12′. К северу от этого мыса была нанесена большая Земля Петермана, а на север — Земля Оскара. Каково же было недоумение штурмана, когда астрономические определения марта и первых чисел апреля дали места как раз на этих сушах, в то время как «Анну» окружали только бесконечные плавучие ледяные поля! Ничто не указывало на близость земли; даже медведи, которых за прошлый год убито было 47 штук, в этом году не показывались. Не видно было полыней и «разводьев» и так называемого «водяного неба», указывающего на присутствие полыней за горизонтом. Горизонт был ясен, лед, медленно, спокойно совершал свой путь, и все предвещало долгую, трудную дорогу по торосистому льду и глубоким снегам. Правда, в январе, когда южная часть неба только что начала розоветь, с «Анны» видно было на этом розовом фоне неба нечто похожее на землю, должно быть, очень отдаленную. Видно ее было в течение нескольких часов; глубина в это время резко уменьшилась, а около судна бегало много песцов. Это мог быть мыс Флигели на Земле Рудольфа. Но с тех пор прошло уже много времени, «Анну» отнесло далеко и продолжало относить все дальше.

Надеясь увидеть где-нибудь хоть отдаленную землю, перед уходом с судна Альбанов нередко лазил в бочку, укрепленную на главной мачте на высоте 24 метров; но напрасно всматривался он в горизонт, — ничего, кроме бесконечных торосов в виде сплошного частокола, через который, казалось, с тяжелой поклажей и не проберешься.

9 апреля, накануне выступления в поход, Брусилов вызвал Альбанова к себе и прочитал составленное им предписание. В этом предписании, помеченном 10 апреля 1914 года, Альбанову и отправляющимся вместе с ним тридцати человекам команды предлагалось, взяв с собой провизии по расчету на два месяца и следуя пешком по льду, двигаться на юг до тех пор, пока они не увидят землю, после чего действовать сообразно с обстоятельствами, но стараться при этом, достигнуть Британского канала между островами Земли Франца-Иосифа и следовать к мысу Флора, где можно предполагать наличие провизии и построек; потом, если время и обстоятельства позволят, надлежало направиться к Шпицбергену для розыска людей, что вероятнее всего возможно в южной части острова.