Жюль Верн - Жангада. Кораблекрушение Джонатана.

Наиболее тяжелые потери понесли сами бунтовщики, разъяренные безуспешной борьбой. Ну, а среди безобидных зевак, подвергшихся дикому нападению после пожара «дворца» Боваля, был убит только один. Другие отделались легкими ушибами, переломами и несколькими ножевыми ранами, не угрожавшими жизни.

Печальные последствия бунта не испугали Кау-джера. Он сознательно взял на себя ответственность за жизнь многих сотен человеческих душ, и, как бы ни была трудна эта задача, она не поколебала его мужества.

После того как раненых осмотрели, перевязали и отправили домой, площадь опустела. Оставив здесь пять человек для охраны порядка, Кау-джер направился с десятью другими в Новый поселок. Туда призывал его иной долг — там лежал Хальг, умирающий… или уже мертвый.

Состояние молодого индейца не улучшалось, несмотря на прекрасный уход. Грациэлла и ее мать, а также Кароли не отходили от постели больного, и можно было вполне положиться на их самоотверженность. Пройдя тяжелую жизненную школу, молодая девушка научилась скрывать свои чувства. Она сдержанно ответила на вопросы Кау-джера. По ее словам, у Хальга появилась небольшая лихорадка, он все еще находился в забытьи и только изредка тихо стонал. На бледных губах больного иногда выступала кровянистая пена, хоть и менее обильная, чем прежде. Это был благоприятный признак.

Тем временем десять человек, сопровождавшие Кау-джера, возвратились в Либерию. Они взяли в Новом поселке съестные припасы и, обойдя все дома, раздали их колонистам. Когда раздача окончилась, Кау-джер назначил дежурных на ночь, потом улегся на землю, завернулся в одеяло и попытался уснуть.

Но, несмотря на невероятную усталость, сон не приходил. Мозг продолжал напряженно работать.

В нескольких шагах от Кау-джера неподвижно, словно статуи, застыли двое часовых. Ничто не нарушало тишину. Лежа с открытыми глазами, Кау-джер размышлял.

Что он здесь делает? Как могло случиться, что, под влиянием обстоятельств, он изменил своим убеждениям? И за какие грехи на его долю выпали такие страдания? Если раньше он и заблуждался, то, по крайней мере, был счастлив… Что же мешает ему быть счастливым теперь? Стоит только подняться и бежать, ища забвения от мучительных переживаний в опьяняющих бесцельных странствованиях, которые всегда вносили покой в его душу…

Но теперь — увы! — вернут ли ему эти скитания прежние светлые идеалы? Разве можно забыть, сколько жизней было принесено в жертву фальшивому кумиру?! Нет, отныне он отвечает перед своей совестью за переселенцев, заботу о которых добровольно взял на себя… И не освободится от этого бремени до тех пор, пока, шаг за шагом, не доведет их до намеченной цели.

Пусть будет так. Но какой путь избрать для этого?.. Не слишком ли поздно?.. Имеет ли он право — как, впрочем, и любой другой человек на его месте — заставить этих людей преодолевать трудности?

Хладнокровно взвешивал Кау-джер возложенную на себя ношу, анализировал стоявшую перед ним задачу и изыскивал наилучшие способы ее разрешения.

Не дать этим несчастным погибнуть от голода? Да, это прежде всего, но еще далеко не все по сравнению с основной целью. Жить — означает не только удовлетворять материальные запросы организма, но главным образом сознавать свое человеческое достоинство.

После того как он спас эти жалкие существа от смерти, ему предстоит превратить их в настоящих людей. Но в состоянии ли эти ничтожества подняться до таких высот? Конечно, не все, но, возможно, некоторые… Если указать им на путеводную звезду, которую они сами не смогли найти в небе… если повести их к цели за руку…

Так размышлял в ночи Кау-джер. Так, один за другим, он сам опровергал собственные доводы, преодолевал внутреннее сопротивление, и мало-помалу в голове его созрел общий план дальнейших действий.

Заря застала его на ногах. Он успел уже побывать в Новом поселке и с радостью убедился, что в состоянии Хальга наметилось некоторое улучшение. Тотчас же по возвращении в Либерию Кау-джер приступил к неотложным делам по управлению колонией. Прежде всего он созвал десятка два каменщиков и плотников, потом, присоединив к ним такое же количество колонистов, умевших обращаться с лопатой и киркой, распределил между ними работу. В указанном месте им надлежало выкопать котлованы для закладки фундамента и возведения дома.

Когда все распоряжения были отданы и люди принялись за работу, Кау-джер ушел вместе с охраной из десяти человек.