Жюль Верн: Жангада

— Хозяин никого не принимает.

Фрагозо, не слушая, оттолкнул слугу, загораживающего ему путь, и вбежал в кабинет судьи.

— Я приехал из провинции, где Торрес служил лесным стражником! — крикнул он, распахнув дверь.— Господин судья, Торрес не солгал! Остановите, остановите казнь!

— Вы нашли тот отряд?

— Да!

— И привезли шифр документа?

Фрагозо молчал.

— Тогда оставьте меня! — возопил судья Жаррикес и в исступлении схватил документ, намереваясь его разорвать.

Фрагозо поймал его руку и удержал.

— Тут скрыта истина! — строго напомнил он.

— Знаю,— ответил Жаррикес,— но что толку в истине, если ее нельзя раскрыть!

— Она откроется!

— Еще раз спрашиваю: есть у вас шифр?

— Нет! Но Торрес не солгал!… Его товарищ умер несколько месяцев назад. Теперь нет сомнений в том, что Ортега передал Торресу документ, который негодяй хотел продать Жоаму Дакосте.

Услышав новое имя, Жаррикес взвился. Когда же бушевавшая в нем буря утихла, он разжал ладонь, судорожно стиснувшую документ, расправил его на столе, уселся и, устало проведя рукой по глазам, пробормотал:

— Ортега, говорите!… Попробуем!…

И, написав имя, сообщенное цирюльником, принялся колдовать над ним, как бессчетное количество раз над другими именами.

ОРТЕГА

СГУЧПВ

— Нет! — сказал он.— Ничего не выходит! Р в алфавите стоит после Г, а чтобы получить число — должно быть наоборот; буквы Е и Г отстоят так далеко от Ч и П, что дают двузначные числа; только буквы С и В, написанные под О и А, дают соответственно цифры 3 и 2.

В эту минуту с улицы донеслись ужасные крики.

Фрагозо вскочил и, прежде чем судья успел ему помешать, распахнул окно.

Толпа запрудила улицу. Приближалась минута, когда заключенного должны вывести из тюрьмы, и народ повалил к площади, где стояла виселица.

Судья Жаррикес, на которого было страшно смотреть, не отрывал застывшего взгляда от документа.

— Последние буквы! — пробормотал он.— Попробуем еще последние!…

Дрожащей рукой, с трудом выводя каракули, он написал «Ортега» над шестью последними буквами документа, так же как он только что сделал с шестью первыми.

И невольно охнул. Прежде всего он увидел, что все шесть букв документа стоят в алфавите впереди тех, что составляют имя Ортега, следовательно, могут быть переданы цифрами и образовать число.

ОРТЕГА

4 3 2 5 13

ТУФКДГ

Итак, он составил число 432513. Но было ли оно ключом к документу?

Крики на площади усилились. В них слышались гнев и сострадание, овладевшие толпой. Осужденному оставалось жить считанные минуты.

Вне себя от горя Фрагозо выбежал из комнаты. Он хотел еще раз увидеть своего благодетеля и проститься с ним.

Тем временем судья Жаррикес написал найденное им число над первыми буквами документа, повторяя его несколько раз, пока не получил следующую строчку:

4 3 2 5 13 4 3 25 1 34 32 5 1 3 4 3 25 1 3

СГУЧПВЭЛЛЗИРТЕПНДНФГИНБО

Потом он отсчитал назад в алфавите нужное число знаков, подставляя найденные буквы, и прочел:

НАСТОЯЩИЙВИНОВНИККРАЖИАЛ

— Настоящий виновник кражи ал…

Судья взревел от радости! Число 432513 и было тем самым ключом, который он так долго искал! Его открыло имя Ортега.

Не читая дальше, судья бросился из кабинета и выскочил на улицу с криком:

— Стойте! Стойте!

Он промчался сквозь расступившуюся перед ним толпу и в одну минуту оказался перед тюрьмой, откуда как раз выводили осужденного, за которого в отчаянии цеплялись жена и дети. Добежав до Жоама Дакосты, судья задохнулся и, не в силах говорить, только размахивал зажатой в руке бумагой. Наконец с его губ сорвалось:

— Невиновен! Невиновен!…

Когда появился судья, мрачная процессия остановилась. Гулкое эхо далеко разнесло его возглас, многократно повторенный толпой:

— Невиновен! Невиновен!…

Затем наступила мертвая тишина: все хотели слышать каждое слово, произнесенное судьей.

Судья Жаррикес сел на каменную скамью: Минья, Бенито, Маноэль и Фрагозо окружили его, а Жоам Дакоста стоял, прижимая к груди Якиту. Судья, пользуясь найденным числом, принялся расшифровывать последний абзац документа; с помощью цифр он заменял в криптограмме букву за буквой и, по мере того как на бумаге возникали новые слова, он разделял их, ставил знаки препинания и читал вслух.

Наконец он прочитал в глубокой тишине: