Тахир Шах - В поисках копей царя Соломона

Носильщиков-эфиопов вскрытие могил приводило в такой ужас, что де Пророк и другие европейцы были вынуждены по ночам покидать лагерь и эксгумировать тела самостоятельно. Граф считал, что найденные кости могли принадлежать египтянам, добывавшим здесь золото еще до царя Соломона, и утверждал, что нашел похожий на обелиск объект, высеченный из порфира.

Вдобавок де Пророк заявлял, что в окрестностях Бени-Шангула обнаружил копь, в которой в древности добывали изумруды.

Войска Безумного Султана вынудили экспедицию покинуть этот район прежде, чем де Пророк успел увезти обелиск и другие находки. Я спросил Лукаса и его односельчан, знают ли они о реке Верк Варка и не слышали ли они о древних могилах и обелиске. Ответом на мои расспросы был смех.

— Послушайте моего совета, — сказал Лукас, когда мы возвращались в деревню. — Не тратьте на это время. Возвращайтесь в свою страну и забудьте о золоте и изумрудах.

Он остановился и повернулся лицом к двойной вершине Горбы.

— Почему?

— Потому что дьявол наблюдает за вами.

Кристмас подметала двор, разгоняя метлой цыплят, и каждое движение женщины начиналось с бедер и ягодиц. Ее босые ноги были покрыты мозолями, напоминая обросший ракушками корпус судна после многомесячного плавания. Она строила глазки Самсону и тяжело вздыхала. Он заявил, что женщина не в его вкусе и что он хранит верность своей девушке. Но жена бармена была по уши влюблена.

Мы с Самсоном сняли одну комнату на двоих в задней части бара в деревушке Менге, в двух днях пути от поселка золотоискателей. Дорога стала еще хуже, и я со страхом думал о том, что ждет нас впереди.

В комнате с обмазанными глиной потрескавшимися стенами и высокой жестяной крышей располагались две веревочные кровати. Днем свет проникал внутрь через окно без стекла. В темных углах, где стены соединялись с крышей, гнездились летучие мыши. По ночам они вылетали в окно, чтобы охотиться на круживших над деревьями насекомых. Под дверью была яма глубиной дюймов десять, в которой в поисках пищи постоянно скребли землю куры.

В ту ночь я так устал, что рухнул на кровать и забылся глубоким сном. Под утро какое-то когтистое существо пролетело тринадцать футов, отделявших меня от железной крыши, и приземлилось мне на грудь. Я с криком сел. Это оказался хозяйский кот, охотившийся на летучих мышей.

Утром я спросил Кристмас о летучих мышах.

— Птицы смерти! — вскрикнула она. — Они вас кусали?

Пока я изучал отметины на своей шее, женщина поставила перед Самсоном огромную миску спагетти, приправленных куриными потрохами. Это за счет заведения, сказала она, игриво погладив пальцами его плечо.

Деревня находилась неподалеку от Асосы, практически на границе с Суданом, и была наводнена беженцами, многие из которых были калеками без рук или ног. Население Эфиопии сочувствовало страданиям своих суданских собратьев, но отношения между ними были напряженными. Беженцы получали благотворительную помощь от международных организаций, тогда как местным жителям из этой помощи ничего не перепадало.

На Западе люди плохо представляют себе, что такое бедность. Но на границе Эфиопии и Судана в полной мере понимаешь значение этого слова. Эти люди на протяжении нескольких поколений живут в состоянии полной неопределенности. Еды им хватает только на то, чтобы не умереть с голоду, и они никуда не могут уйти.

Они не имеют возможности приобрести одежду, отправить детей в школу или купить лекарство, когда заболеют.

— Теперь вы понимаете, почему этих людей так влечет золото, — сказал Самсон. — Им больше не на что надеяться.

Днем к веранде бара, Где мы сидели, подвели слепую женщину. Ребенок, который был у нее поводырем, взял ее руку и положил на мое плечо.

У женщины были тощие руки, изможденное лицо и беззубый рот. По бокам и на спине платья зияли дыры. Она говорила таким громким голосом, что мы подумали, что женщина еще и глуха.

— Ей сказали, что здесь есть фаранжи , — перевел Самсон. — У нее есть для вас кое-что — если вы заплатите справедливую цену.

— Что именно?

Женщина что-то прокричала.

— Монеты.

— А можно на них взглянуть?

Женщина развязала мешочек, прятавшийся в складках ее платья, и подала мне. Еще не заглянув внутрь, я догадался, что там находится. Их было двадцать штук — больших серебряных монет с одной и той же датой, 1780 год. Мешочек с такими монетами я купил много лет назад, когда студентом приезжал в Кению. Их называют талерами Марии Терезии (именно от этого слова происходит термин «доллар»), потому что их чеканили в период правления этой австрийской императрицы, с 1740 по 1780 год. На протяжении нескольких десятилетий эти монеты были валютой Эфиопии, и местные жители считали, что на них изображена не императрица, а Дева Мария. Примечательно, что эфиопы принимали только монеты 1780 года, а все остальные считали фальшивыми. Поэтому даже на тех монетах, которые были отчеканены позже, стоит та же дата. Недавно австрийский монетный двор возобновил выпуск талеров. Они тоже датируются 1780 годом.