Тахир Шах - В поисках копей царя Соломона

«Кульминацией» автобусного путешествия стала потасовка. Тот, кто ездил на эфиопских автобусах, знает неписаное правило: окна должны быть плотно закрыты. Причина этого мне так и осталась непонятной, но когда я один раз приоткрыл окно, Самсон сказал, чтобы я быстрее закрывал его, пока меня не побили. После полудня тихий, скромного вида мужчина решил открыть окно, у которого он сидел, чтобы впустить внутрь немного свежего воздуха. Сидящий за ним человек тут же вскочил и стал громко кричать. Поначалу мужчины лишь ругались, но затем ссора переросла в драку. В воздухе замелькали кулаки, в ход пошли ногти и палки. Потасовка, начавшаяся в дальнем конце автобуса, распространялась со скоростью лесного пожара, разделяя всех пассажиров на два враждующих лагеря. Водитель посмотрел в зеркало и хлопнул в ладоши. Если они не успокоятся, крикнул он, то он сбросит автобус с ближайшего утеса.

Несмотря на драку, неудобные сиденья и тряску, я обнаружил, что полон энергии и сил. История о Фрэнке Хейтере и обнаруженных им шахтах была достойна пера Райдера Хаггарда. В книге Хейтера рассказывалось о жестоких племенах и свирепых диких зверях, о бесстрашных охотниках, о картах, на которых были указаны сокровища, и о неисчерпаемых источниках золота.

Насколько я мог понять, Хейтер не исследовал южные районы Эфиопии — вероятно, потому, что богатый южный пласт, известный как нефритовый пояс Адола, был открыт лишь после Второй мировой войны. Во времена Хейтера старатели искали золото в реках и горах на западе страны, в пределах обширного золотоносного пласта на границе с Эритреей.

Трудность при поиске древних золотых копей заключается в том, что месторождение этого драгоценного металла, как и месторождение любого другого минерала, может иссякнуть. Сотни тысяч рабов срывали целые горы, извлекая практически всю руду. Точно так же через триста лет после нас исследователь, пытающийся найти старые нефтяные скважины, может не обнаружить никаких следов нефти.

По дороге Самсон рассказывал о Кебра-Менгисте. Он заявил, что его родной город — это самое красивое место в Эфиопии, с самой лучшей едой, самой чистой водой, самыми красивыми девушками и самыми благородными жителями. Что касается золотых приисков, то он клялся, что они действительно очень велики. Я опасался, что иностранец — даже в сопровождении местного жителя — неизбежно вызовет подозрения.

Самсон ответил, что Кебра-Менгист — это его город и что он свой среди старателей. Они знают его, а он знает их. Он защитит меня.

День клонился к вечеру, и автобус продолжал медленно ползти вперед. Красная глинистая почва сменилась песком, который вновь уступил место красной глине. Постепенно пейзаж за окном менялся. Земля становилась более плодородной — стали попадаться бананы и высокие деревья с ярко-красными цветами. Хижины тоже изменились: их стены были сделаны из плетеных прутьев, а верхушку соломенной крыши украшал горшок. До этого нам встречались только мазанки.

На пороге каждой хижины сидела женщина и плела корзину из прутьев. Дорога вновь пошла в гору, и перед нами раскинулась покрытая изумрудной травой равнина, расстилавшаяся до самого горизонта. Пытаясь описать все богатство этого пейзажа в своем дневнике, я понимал, что дома мне никто не поверит. Мы привыкли ассоциировать Эфиопию с голодом, с бесплодной и потрескавшейся от засухи землей. Это представление не имеет ничего общего с действительностью.

За десять миль от Кебра-Менгиста автобус остановился у контрольно-пропускного пункта полиции. Мы вышли и выстроились в линию вместе со своим багажом. При мерцающем свете бензиновой лампы все вещи были досмотрены, все пассажиры обысканы. Затем один из солдат забрался в автобус и стал досматривать его. Послышался громкий свист — так солдат подзывал офицера. Он нашел контрабанду Через мгновение водителя и его напарника куда-то увели. Досмотр закончен, объявил офицер. Они поймали преступников. Остальные свободны. Я слышал, что контрабандисты иногда прячут товар под сиденьями ничего не подозревающих пассажиров, а одного взгляда на физиономию водителя было достаточно, чтобы убедиться в его виновности. Я поинтересовался, неужели ему не позволят проехать последние несколько миль до города. Это невозможно, ответил офицер. Водитель перевозил контрабанду и должен быть наказан.

Взяв свои вещи, мы, словно беженцы, молча побрели по дороге. Я сожалел, что взял с собой слишком много вещей, но остальные пассажиры не жаловались. Возможно, они радовались, что избежали тюремной камеры.