Владимир Бобров - 1001 день в Рио-де-Жанейро

Центральная улица Рио-де-Жанейро — авенида президента Варгаса. Центральное здание авениды — военное министерство. Этот большой серый дом, несмотря на свои 10–15 этажей, выглядит грузным и приземистым. Перед министерством установлен памятник-пантеон единственному бразильскому герцогу — генералу ди Кашиас. Крупный человек на маленькой лошади. Перед домом площадь — площадь Республики. Ее бо́льшую часть занимает парк. Другая часть площади, собственно кусок улицы Варгаса, сегодня застроена с обеих сторон трибунами. Сегодня, 7 сентября, — День независимости, первый национальный праздник Бразилии…

Конец ноября 1807 года. Войска наполеоновскою маршала Жюно движутся форсированным маршем на Лиссабон. Двор в панике. Около пятнадцати тысяч самых знатных представителей португальского дворянства осаждают… нет, не арсенал и не призывные пункты, а корабли, пришвартованные к набережной Тешу. И когда не оставалось никаких надежд на чудо, потерявший голову от страха монарх принц-регент Жуан VI дал сигнал к отплытию. Влетевшие в город французские кавалеристы еще имели возможность увидеть на горизонте призрачные силуэты парусов. Это было 29 ноября 1807 года.

С марта 1808 по май 1821 года Рио-де-Жанейро превращается в августейшую столицу португальских королей. Визит несколько затянулся. Наконец через 13 лет королевская семья возвращалась на родину, но не в полном составе. Наследник короны — принц Педро не торопился с отъездом. В бразильском политическом небе пахло грозой. 10 января 1822 года из уст в уста передавались слова принца Педро, якобы сказанные им накануне: «Если это отвечает интересам всех и общему благополучию нации… я готов. Скажите народу, что я остаюсь». Да, это было в интересах нации. Бразильской нации. И совсем не в интересах португальского двора. Но история ушла далеко вперед… История необратима. Дряхлые средневековые помочи истлели. Ребенок в них больше не нуждался. Набирающий силы великан делал первые самостоятельные шаги.

Гроза не заставила себя ждать. Вспыхнула молния. О ней осталась легенда. Ее любят пересказывать. Вот она.

7 сентября 1822 года недалеко от небольшого городка Сан-Паулу, вдоль берега реки Ипиранги, пробиралась группа всадников во главе с принцем Педро. В каком-то месте отряд остановился. Принц в окружении нескольких военных отъехал метров на двадцать от остальных спутников. Окружившие наследника офицеры были явно возбуждены. Дон Педро слушал их доводы, низко опустив голову, не произнося ни слова, но внезапно выпрямился в седле, пришпорил коня и стремительно поскакал к отряду. И, приблизившись к ожидавшим его людям, выкрикнул те три слова, которые давно висели в наэлектризованном воздухе страны. Слова, которых ждали, которые должны были быть произнесены: «Независимость или смерть!»

Как быстро идет время! Независимость или смерть… Всего тридцать лет прошло со дня казни прапорщика кавалерийского полка Жоакима да Сильва Шавьера, более известного под кличкой Тирадентиса, — первого бразильского патриота, сложившего голову за эти гордые, простые и манящие слова: «Независимость или смерть!» Одни и те же слова, разделенные, правда, тридцатью годами, привели Тирадентиса на эшафот, а принца-регента Педро — на престол. Памятник бразильскому императору Педро I возвышается на площади Тирадентиса.

Памятник Тирадентису установлен на площади имени 15 ноября — последнего дня империи. Но это будет потом… [19] 15 ноября 1889 года Бразилия провозгласила себя республикой.

Переписка с португальским двором тянулась три года. Она была трудной, напряженной и тягостной. Угрозы сменялись увещеваниями, увещевания — угрозами. Но дальше угроз дело не пошло. Подписание договора состоялось 29 августа 1825 года. Португальскому принцу-регенту дону Жуану VI в виде моральной компенсации был присвоен почетный титул императора… и выдан чек на сумму 2 000 000 фунтов стерлингов, право оплачивать который предоставлялось бразильскому народу.

Сегодня 7 сентября. Независимость или смерть! Трибуны, сооруженные по обеим сторонам широченной улицы, до отказа заполнены народом. Те, кто не смог попасть на трибуны, толпятся возле них, толпятся на тротуарах, грозди голов виднеются в окнах домов, выходящих на площадь. Мы пришли слишком поздно. Единственное, что нам удалось, — это приблизиться к шеренге полицейских и бойскаутов, огораживающих площадь. На ее противоположной стороне правительственная трибуна. Под ее тентом президент, министры, генералитет, гости президента… Под бравурные звуки марша на площадь выливается кавалерийский отряд. Всадники в ярких, несовременных мундирах.