Владимир Бобров - 1001 день в Рио-де-Жанейро

Тишину, царящую на вершине, время от времени сокрушает рев авиамоторов. Самолеты проходят совсем рядом. На берегу бухты, в самом что ни на есть центре Рио, примерно в двух километрах на юг от подножия Пао-де-Асукар, разместился аэродром внутренних авиалиний Сантос-Дюмон. При взлете машины идут точно на скалу. Надо успеть вовремя свернуть. Как правило, это пилотам удается. Но, как и все другие, и это правило имеет исключения.

Мы покидаем вершину Сахарной Головы тем же способом, каким и поднимались, — в кабинке канатной дороги (14 новых крузейро туда и обратно). И опять на крыше нашего вагончика ехал какой-то гражданин. Уже другой, но тоже не интурист.

Может быть, это делается для рекламы?

Болеть неприятно везде, но в тропиках особенно. Духота заставляет сбрасывать одеяло, потом простыню. Мокрое от пота тело моментально мерзнет, начинается озноб. Лезешь под одеяло, и все начинается сначала. В окна вливается яркий, почти раскаленный солнечный свет и режет глаза. Страшно хочется вдохнуть прохладного, свежего и, самое главное, сухого воздуха. Но его нет. Можно, конечно, включить так называемый кондишн — охладитель воздуха — помесь холодильника с вентилятором, но это верный способ усилить простуду. Термометр, висящий на стене, и термометр под мышкой показывают одинаково: 39 °C. Надо вызвать врача. Он приезжает часа через полтора. Средних лет. Элегантен. Нетороплив. Никаких халатов. Никаких «историй болезни». Традиционный стетоскоп. «Дышите. Не дышите. Дышите глубже. Еще глубже. Отчего на груди шрам? Пуля? Во время войны? Теперь пульс. Ну, что же… Очевидно, острая простуда. Ничего страшного. Я выпишу три рецепта. Лекарство очень сильное. Принимать его надо строго по назначенным дозам и точно в указанные часы. Вы хорошо меня понимаете?»

На всякий случай переспрашиваем. Он снова повторяет и для верности пишет на листе бумаги часы приема порошка. Видимо, он придает большое значение точности.

«А вот это микстура. Принимать по ложке через четыре часа. Теперь третье лекарство. Опять порошок, но его принимать следует только завтра, с утра. Все зависит от точности исполнения предписаний. И побольше жидкости. До свидания. Буду завтра, в промежутке между тремя и четырьмя часами».

Визит врача длился минут двадцать. Примерно столько же времени продолжалась и вторая встреча. Еще менее продолжительной была третья. Лекарство оказалось действенным, а пациент, очевидно, исполнительным. Болезнь шла явно на убыль. При последнем своем посещении доктор сказал:

«Все в порядке. Можете ходить. Через четыре дня покажетесь. Приходите к пяти часам».

Мы были у него два раза. Его апартаменты: приемная, кабинет, лаборатория с рентгеновской установкой — расположены на втором этаже нового дома в самом центре Копакабаны. Одна арендная плата за такое помещение, по нашей прикидке, должна была составлять не менее пятисот долларов в месяц. Это недешево. Характерно, что весь обслуживающий персонал клиники нашего доктора, не считая его самого, состоял из одного-единственного человека, совмещающего должности секретаря, кассира, регистратора.

При последнем нашем визите после тщательного просмотра грудной клетки под рентгеном он сказал:

«Ваше счастье, что болезнь захватили в самом начале. Сейчас могу сообщить: крупозное двустороннее воспаление легких. Вас спасло, — он произнес название лекарства. — Это новейшее, очень хорошее средство, но весь секрет в том, что надо знать, когда и как его употреблять. Советую некоторое время не курить и не купаться…»

На слова благодарности усмехнулся и ответил просто: «Это моя профессия и мой хлеб».

Конечно, это врач преуспевающий, с обширной клиентурой, хорошо знающий себе цену. Его три визита к нам и два приема были оценены суммой около ста долларов.

Нет, это не обирание иностранцев, не рвачество. Это был опытный, хорошо разбирающийся в своем деле специалист. Величину его гонорара определяет рынок: спрос и предложение. Разумеется, лечиться у такого врача может позволить далеко не каждый бразилец. Сто долларов — это месячный заработок высококвалифицированного рабочего и даже служащего.

То ли от недостатка каких-то солей, то ли от избытка сахара, может быть, от состава воды, в конце концов не все ли равно от чего, но у населяющих город Рио-де-Жанейро горожан быстро портятся зубы. Образно говоря, просто тают. Когда болят зубы, меркнут самые яркие краски. Даже палитра Бразилии. Мы идем к дантисту. Маленький человек в куртке после довольно беглого осмотра протягивает направление на рентгеноскопию.