Соломон Шульман - Австралия — Terra Incognita - Когда звери еще были людьми

— Нет.

— Это такая сумасшедшая киношка… После атомной войны мир уничтожен и осталась лишь группа придурков, которые живут в пустыне по «закону кулака» и ловят кайф. Фильм снимался здесь неподалеку, а все их стреляющие, пыхтящие, свистящие и прочие фантасмагорические машины, на которых они передвигаются по пустыне, взяты у нас в музее.

Мерно крутится ветряк, вырабатывая электричество. Ярко горят на крыше зеркала солнечных батарей. Где-то неподалеку работает буровая машина.

Я смотрю на Кенни, который с азартом рассказывает о своем музее.

— Ты доволен жизнью, она удалась? — спрашиваю я у него.

— Абсолютно, — не задумываясь, отвечает он. — Сначала был огорчен, когда не повезло с опалами, а теперь даже рад… что Бог ни делает, все к лучшему… Мы с женой приехали сюда тридцать лет назад, имея джип и четыре тысячи долларов в кармане. Сегодня у нас миллионы, много друзей и дело, которое мы любим…

— Значит, путешествие по Австралии закончено, остановка навсегда?

— Ну, почему же… Я еще намерен поездить, но возвращаться я всегда буду сюда… Здесь мой дом и мои друзья. Слава богу, что тут до сих пор еще нет ни одного светофора. Никто тебе не указывает, как жить и куда сворачивать. Мне нравится стиль жизни этого города, я хочу быть похороненным здесь.

— У тебя, наверно, здесь много друзей? — спрашиваю я.

— У меня нет врагов. Здесь все друзья, просто с некоторыми из них я еще не успел встретиться… Лайтнин-Ридж — это очень дружеский город, это все, что я могу о нем сказать…

— Теперь ты богат, можешь попутешествовать, посмотреть мир… Ты же не бывал за океаном, не так ли?

— Никогда… Но, знаешь, у меня и желания такого нет. Есть много дел, которые я хотел бы еще сделать здесь, и много мест, которые я хотел бы увидеть в Австралии. Даже за весь остаток жизни я не успею увидеть ее всю, так что лететь за океан не собираюсь… Максимальная высота, на которую я готов подниматься, — это высота кузова моего грузовика. Каждому Бог отпустил свое счастье. Надо понимать это и не быть жадным.

Кенни смеется и хлопает меня по плечу.

Рассказывая об этих людях, я не собираюсь оценивать их по шкале «хорошо-плохо», «верно-неверно». Это не входит ни в мою задачу, ни в мою компетенцию. Я просто пытаюсь понять, в чем секрет их жизни, счастья, человеческого достоинства. Почему мультимиллионер Ален не построил себе аляповатых дворцов и не превратился в циничного разухабистого «нового русского», вернее, «нового австралийца», а остался милым парнем-фермером, любящим работу, друзей и окружающий его мир. Почему от невезения Амиго не запил, а, наоборот, «по велению свыше» начал строить совершенно не нужный ему замок, чтобы оставить людям память о себе? В чем секрет неугасающей жизнерадостности Кенни, сумевшего из «хлама» сделать искусство?..

Хозяйка «звериного госпиталя»

Эти примеры можно множить.

Зачем, например, Катрин Христиансон — этой немолодой и небогатой датчанке, с лицом доброй бабушки, прозванной соседями Ангелом, содержать за свой счет госпиталь для пострадавших диких зверюшек? Четверть века назад муж привез ей осиротевшего кенгуренка, мать которого он случайно сбил машиной на лесной дороге. С этого все и началось. Сегодня «Холм Кенгуру » — так называется ее госпиталь — известен далеко за пределами Лайтнинг-Ридж. Люди приносят ей пострадавших живых существ — кенгуру, вомбатов, змей, черепах, попугаев…

Мы с Катрин сидим на холме в окружении десятка кенгуру. Они льнут к ней, как дети к матери, требуя внимания.

— Вы не поверите, — говорит Катрин, — заболев, они теперь сами приходят ко мне из леса. Это какая-то мистика, я не могу объяснить. Они, по-видимому, рассказывают друг другу о нашем госпитале…

На ветке сам с собой разговаривает Чарли — огромный белый какаду с красным гребнем. Когда-то он тоже попал сюда как пациент. Видимо, он подтверждает слова, сказанные Катрин, но я не могу понять, поскольку болтает он по-датски.

— Хватит болтать, — говорит ему Катрин, — ты бы лучше показал нам, как танцует Майкл Джексон.

И Чарли начинает переступать с ноги на ногу и активно вращать головой…

— Но ведь все это требует денег, и немалых… — говорю я.

— Конечно, — соглашается Катрин, — деньги требуются… Но это часть моей жизни… эти зверюшки для меня как родные дети… Раньше я все делала сама, только на свою пенсию, а сейчас в чем-то и государство помогает, в чем-то люди…