Генри Мортон - Прогулки по Испании - От Пиренеев до Гибралтара

Но самым замечательным из всех паломников был мужчина лет тридцати, который взошел, хромая, на гору в мартовский денек 1522 года. Он был одет, как богатый дворянин, на боку его висела шпага, а за поясом прятался кинжал. Паломник оказался солдатом, а ногу ему раздробило во время осады Памплоны. Пока он лежал беспомощный, его терзала единственная мысль: как он будет выглядеть в глазах своих любовниц. Дважды он приказывал хирургам оперировать ногу: один раз сломать и вновь соединить кости, а второй — вырезать торчащий кусок кости; все муки он претерпел без обезболивания и без единого стона. Ожидая, когда срастется нога, он стал читать жития святых, и в его душе началась сложная борьба: в один миг он тосковал по своей прежней жизни, а в другой желал посвятить себя Господу. Наконец, как он говорит в своем «Жизнеописании», воспоминания о любовницах уничтожил образ Святой Девы. При первой же возможности он оседлал мула и поехал к Монтсеррату. По пути он наткнулся на мавра, и беседа свернула на Непорочное зачатие. Мавр насмехался над этой доктриной, и солдат решил, что долг христианского рыцаря велит его убить. Однако он решил предоставить выбор судьбе. Когда они подошли к перекрестку, воин позволил мулу выбирать путь: если он пойдет по той же дороге, что и мавр, мавр должен умереть; если нет — будет решено иначе. Мул выбрал другую дорогу, и мавр уехал невредимым.

Когда солдат добрался до Монтсеррата и принес обеты Святой Деве, он положил свои шпагу и кинжал на алтарь и всю ночь смотрел на них, словно рыцарь прежних времен, посвящая себя навсегда в Христовы воины. Это был конец его прежней жизни. Он раздал все свои одежды и, облачившись в потрепанное одеяние из грубой ткани, похромал по длинной дороге к городу Манреса, дремавшему в знойной дымке далеко на равнине. Здесь он поселился в келье и начал наказывать и дисциплинировать свою плоть. Он морил себя голодом, бичевал себя, унижался и просил милостыню на улицах. Его аскезу больно даже представлять. Дважды он чуть не умер. Таким было начало новой жизни святого Игнатия Лойолы, основателя Общества Иисуса.

Слава Монтсеррата велика, но так же велики его бедствия. Во времена наполеоновских войн французы разграбили монастырь и увезли накопленное великолепие веков; во время Карлистской войны он был закрыт, а в гражданскую понес серьезный ущерб. Но об этом ни за что не догадаешься. Никто не упоминает о невзгодах в Монтсеррате. Монахи всегда возвращались, своей отвагой и трудолюбием исправляя повреждения и исцеляя шрамы.

Будучи там, я бродил по горам и иногда целыми днями не заговаривал ни с одной живой душой. В Монтсеррате человека оставляют в абсолютном и чудесном одиночестве. Я был благодарен за то, что увидел в Испании, и узнал много такого, чего не знал раньше. Я думал о достоинстве Испании. Это чувство основано на ощущении тайны жизни и на вере, что человек создан по образу и подобию Бога. Бесценно и благородно в Испании то неуловимое, что было спасено из старого мира. «Я чувствую, моя душа средневекова, — сказал Мигель де Унамуно, — и душа моей страны тоже средневекова: я чувствую, что она вынужденно прошла через Ренессанс и Реформацию, революцию, учась у них, но никогда не позволяя своей душе быть затронутой ими. Испанское донкихотство — не что иное, как отчаянная борьба средних веков и Возрождения».

Самый прекрасный миг в Монтсеррате — время вечерни. Статуя Богоматери, лучащаяся светом над алтарем, заливает сиянием темную маленькую церковь. Хористы из музыкальной школы, существующей со средних веков, просачиваются в ризницу, пряча руки под стихарями. Алтарь освещен, и между подсвечниками стоят охапки розовых гладиолусов. Хор поет самую красивую из всех католических молитв, « Salve Regina ». Когда я слышу ее, то вспоминаю, что в прежние дни у всех моряков Испании был обычай собираться во время плавания на закате и петь эту молитву. Колумб рассказал нам, как « Salve Regina » пели каждый вечер по дороге в Америку. Именно после пения этой молитвы, когда солнце садилось и на корабликах зажигались фонари, Колумб заговорил с командой и рассказал им о Божьей милости, подавшей им знак приближающейся земли: они подобрали палки и обломки дерева в море, — и велел хорошо нести вахту сегодня.

Когда « Salve Regina » заканчивается, хор запевает « Virolai », которым заканчивается каждый день. Это каталонский гимн, написанный монахом из Монтсеррата в честь Святой Девы. Юные голоса светло взлетают под своды тихой церкви: