Жанна Голубицкая: Десять дней в Рио

— Что случилось? — спросил проявившийся откуда-то из темноты милиционер в промокшей черной плащ-палатке.

— Я не знаю… — растерянно ответила Яна.

— Вы что, не видите, девушка в шоке! А еще милиционер! — заверещала какая-то местная Чистопрудная старушка с пестрым зонтиком, прогуливающаяся на сон грядущий по бульвару. — Караул! Грабят! Средь бела дня грабят! В центре Первопрестольной, докатились! Вот при Сталине…

Сейчас Яна осознавала лишь одно: каким-то чудесным образом сумку ей удалось удержать! Но она открыта нараспашку. В мутном свете мокрого фонаря девушка разглядела, что замок на сумочке сорван и из нее исчез кошелек. Но заветный конверт с 50 тысячами на Рио благополучно лежит на самом дне сумки, куда она его предусмотрительно припрятала! Боже, какое счастье, что у нее хватило ума не сунуть деньги на поездку в кошелек! А сам кошелек был практически пуст! Там оставалась только какая-то мелкая сдача после сегодняшнего утреннего кофе в редакционном буфете. Увы, воров ждал облом.

«Это знак! — решила Яна. — Знак, что Рио меня ждет!»

— Деточка, у вас кровь! — ахнула суетящаяся рядом старушка.

Из-под левого рукава Яниного пальто на светлые сапоги крупными темными каплями падала кровь. Задрав рукав, Яна с ужасом уставилась на глубокий, набухший кровью порез на левом запястье. Как ни странно, боли почти не было. Или пережитый шок пока не давал ее почувствовать. Только слегка мутило и кружилась голова.

— Вам срочно надо в травмпункт, это тут недалеко, я провожу, — беспокоилась старушка.

— Ой, а она что, вены вскрыла? — Рядом остановилась группа неформальных подростков с розовыми волосами и красными глазами. Кажется, это вечно плачущие эмо. Они жалуют самоубийц, вот и остановились проверить — не по их ли части происшествие?

— Кыш-кыш отсюда! — прикрикнул на эмо милиционер и ухватил Яну за локоть. — Гражданка, заявлять будем? Если будем, то пройдемте в отделение, нечего толпу собирать.

— Заявляйте-заявляйте, девушка! — встрял какой-то пожилой прохожий. — На Чистопрудном целая банда уличных грабителей орудует, из гастарбайтеров. Уже полгода жизни не дают, даже днем могут у старушки или ребенка кошелек вырвать. А эти, — пожилой мужчина кивнул на милиционера, — работать не хотят. Доказательств у них, видите ли, нет! Видно, дети и старики должны сначала с поличным грабителей взять и к вам в отделение в связанном виде доставить, чтобы вы соизволили дело завести… Безобразие!

— Гражданин, проходим своей дорогой, — устало парировал милиционер, — не создавайте паники. Разберемся, не волнуйтесь! Так что, девушка, будем заявлять? Но сразу предупреждаю: если мы заведем дело по вашему заявлению, вас будут вызывать на следственные мероприятия и вы обязаны будете являться. А то заявление напишут, а потом — не могу, работа, семья, дети… А у нас из-за вас висяк! Вы приметы преступников готовы сообщить?

— Да что вы! — удивилась Яна. — Я их вообще не видела, они же сзади подошли. Потом какие-то мужчины в разные стороны кинулись, в темной одежде. Не высокие, не толстые… А больше я ничего не разглядела, я же растерялась и испугалась…

— Вот видите! — победно заявил милиционер прохожему. — И что она напишет? Что ничего не видела? Что у вас пропало, гражданка? Сумочка, как я вижу, у вас на месте.

Поняв, что кашу с родной милицией сваришь едва ли, да и сумочка действительно на месте, Яна решила с правоохранительными органами не связываться. Больше всего сейчас ее волновала левая рука: из-под рукава все сильнее капала кровь. А головокружение усиливалось.

— Я не буду писать заявление, все равно примет указать не смогу. К тому же через два дня я уезжаю из Москвы, — решительно объявила она милиционеру.

Тот вздохнул с явным облегчением.

— Но не могли бы вы мне помочь, товарищ милиционер? — продолжила она.

Страж порядка снова напрягся.

— Я опаздываю и еще — истекаю кровью! — Она потрясла перед носом правоохранителя испачканным рукавом. — Не могли бы подбросить меня на дежурной машине в ближайший травмпункт и попросить там, чтобы мне оказали помощь без очереди? Буду вам чрезвычайно благодарна! Кстати, позвольте представиться, специальный корреспондент… — Яна предъявила служебное удостоверение, ехидно подумав про себя: «Вот тебе, злой дядя мент!»

Красная корочка газеты, как всегда, произвела магическое действие на представителя власти. Правоохранительные органы — а вернее, их руководство — газету, где трудилась Яна, любили и старались не портить с ней отношения. «Злой дядя мент» тут же, как по мановению волшебной палочки, превратился в доброго, и через пять минут Яна уже сидела в дежурной машине местного отделения. А еще через пять — в приемной травмпункта. Она оказалась права, попросив милицию о содействии. Приемная «травмы» была полна. Если бы Яна оказалась в самом конце длинной очереди из всех этих укушенных, ушибленных и пришедших на плановую перевязку, то помощь бы получила только ближе к утру. Но милиционер, заявив гражданам, что «тут у нас серьезное ранение», провел ее прямо в кабинет и убедительно попросил врача оказать «самую срочную и качественную помощь». После чего взял под козырек и удалился, на прощание шепнув медсестре: