Тим Северин - По пути Синдбада

Конечно, «Сохар» в случае нападения не смог бы уйти от пиратского корабля, оснащенного двигателем. Допуская возможность пиратского нападения во время перехода через Малаккский пролив и Южно-Китайское море, мы готовились к обороне. Три автомата Калашникова, три пистолета и несколько гранат со слезоточивым газом — вот на что мы рассчитывали в случае нападения. Это оружие мы получили еще в Маскате, его отбирал Питер Доббс, посетив оружейный склад. Питер прошел военную службу в парашютно-десантных войсках английской армии и хорошо разбирался в оружии. Под его руководством мы время от времени разбирали и смазывали автоматы и пистолеты, а также проводили учебные стрельбы, используя в качестве целей плавающие предметы: пустые консервные банки, бутылки, коробки. Впрочем, мы и сами могли сойти за пиратов. Половина наших людей носили окладистые черные бороды, на их головах были тюрбаны, а на перевязи у каждого болталось по упрятанному в ножны ножу. Чего стоил один Мусалам! Ухарские усы, волосатая грудь, пронзительный жгучий взгляд из-под тюрбана, надвинутого на лоб, да еще в руках автомат Калашникова — ни дать ни взять настоящий современный пират!

Мы напрасно беспокоились. На баркасе оказались не морские разбойники, а вьетнамские беженцы, державшие путь на Тайвань, что выяснилось после того, как Питер Доббс и Тим Ридмэн, вооруженные до зубов, подошли к подозрительному баркасу на нашем динги. Баркас представлял собой небольшое суденышко длиной около 25 футов, с низеньким подпалубным помещением, в котором находилась крошечная каюта, отделенная от машинного отделения. Это небольшое суденышко служило уже в течение восьми дней пристанищем для восемнадцати человек, среди которых были и дети, даже грудные.

Естественно, мы оказали беженцам посильную помощь. Ник Холлис, наш врач, тщательно осмотрел всех вьетнамцев. Он нашел их в удовлетворительном состоянии; его беспокойство вызвали только дети, получившие солнечные ожоги. Тому было объяснение: каюта на суденышке была крайне мала — а какой ребенок высидит в закутке долгое время? Ник оказал детям медицинскую помощь, изготовил им микстуру от возможного энтерита, а также передал на баркас аптечку — набор лекарств для оказания первой помощи. По счастью, на суденышке нашлась молодая женщина, немного говорившая по-английски, и Ник объяснил ей, когда и как пользоваться лекарствами.

Пока Ник осматривал беженцев, мы перевезли на баркас бочонок с водой, по мешку с рисом, финиками и сахаром, большой кусок парусины для изготовления тента (защиты от солнца), а также несколько кусков мыла — на баркасе повсюду валялся уголь, на котором вьетнамцы готовили пищу, и все люди были изрядно грязными. Правда, и уголь у вьетнамцев заканчивался, и им исключительно повезло, что им довелось встретить корабль, который мог поделиться с ними этим архаическим топливом.

Но наибольшая беда беженцев состояла в другом: они потеряли ориентацию в море и не имели понятия, где находятся. Карт на баркасе не было, а компас вышел из строя. Это был жидкостный компас американского производства, видно, списанный по истечении срока службы. Он представлял собой наполненный масляной жидкостью котелок, в котором на вертикальной оси закрепляется алюминиевая картушка. Компас не работал лишь потому, что в котелке не было жидкости (она вылилась, когда котелок нечаянно опрокинулся). Я налил в него подходящего масла, и компас вновь заработал. Удивительно, но на баркасе не нашлось ни одного человека, знакомого с мореплаванием. Капитаном назвался молодой человек лет двадцати, но он имел лишь смутное представление об управлении своим судном. Я помог вьетнамцам, как мог: набросал на бумаге путь, который им следовало пройти. С помощью женщины-переводчицы капитан понял меня.

— Спасибо! Спасибо! — то и дело повторяли вьетнамцы, получая от нас мешки с продовольствием, которое мы перевозили на динги.

У детей особый восторг вызвали финики, да еще в огромном количестве, достаточном по меньшей мере на месяц.

— Спасибо! Спасибо! — звучало снова и снова.

Напоследок мы поделились с беженцами одеждой.

— Спасибо! — скандировали вьетнамцы, прощаясь с нами.

— Счастливого пути! — отвечали мы.

— Помните Оман! — возгласил Камис-флотский вслед удалявшемуся баркасу.

До Тайваня вьетнамцам оставалось шесть дней пути, и у них были хорошие шансы успешно завершить свой переход.

Вертящийся дельфин