Тим Северин - По пути Синдбада

Когда я преодолел две трети пути, то внезапно увидел по другую сторону мачты Джумаха, преодолевшего тот же путь, что и я. Джумах, старший по возрасту среди членов нашего экипажа, отличался степенностью и в свободное время обычно сидел на палубе, пыхтя своей трубкой. При необходимости наверх чаще других лазил Эйд. Однако на этот раз Джумах не стерпел и, опередив всех, даже Эйда, сам стал карабкаться вверх, следуя примеру своего капитана. К моему немалому удивлению, Джумах меня обогнал и быстро добрался до топа мачты, после чего, совершив невероятный прыжок, уселся верхом на блок, уподобившись озорной обезьяне. Мне оставалось еще более подивиться. Преодолев последние три фута, я протянул Джумаху свой нож, после чего благополучно опустился на палубу. Воспользовавшись ножом, Джумах перерезал крепления и, совершив новый прыжок, перебрался на ванты и следом за мной спустился на палубу.

— Shabash! Молодчина, Джумах, — похвалил я его.

Однако ни я, ни Джумах не обладали достаточным весом, чтобы, усевшись на блок, способствовать его движению вниз. Пришел черед действовать Питеру Доббсу, весившему четырнадцать стоунов [65] Стоун = 14 фунтов = 6,35 кг. . Добравшись до блока, он лег поперек махины и пропустил трос через колесики блока. Абдулла, Эйд и Эндрю, воспользовавшись ниралом [66] Нирал — снасть для спуска или стягивания вниз парусов. , потянули блок мало-помалу вниз. Это была опасная операция. Опускаясь, блок раскачивался все больше и больше, и Питеру то и дело приходилось отталкиваться от мачты ногами, чтобы громада не придавила его. В конце концов блок отпустился, и Питер спрыгнул на палубу. Я вздохнул с нескрываемым облегчением.

На следующий день сила ветра достигала шести-семи баллов, и бурное море скорее напоминало Северную Атлантику у западного побережья Ирландии, чем воды Индийского океана. Стояла низкая облачность, палубу поливал дождь. Грота-рей беспрестанно раскачивался, теребя парус, в результате чего около галса [67] Галс — здесь: снасть, притягивающаяся с наветра нижних углов паруса. образовался большой зазор, а передняя шкаторина грота изорвалась в клочья.

Ночью разыгралась гроза, а ветер, переменив направление, стал быстро сносить корабль на юг. Нам пришлось совершить поворот через фордевинд, занявшись опасной и трудоемкой работой: перемещать грот на другую сторону мачты. Когда мы закончили, «Сохар» снова пошел на север, лавируя против ветра. В полдень стихия угомонилась, и мы занялись починкой огромного паруса, опустив грот на палубу. Матросы подшивали края разорванной парусины и приводили в порядок сезени [68] Сезень — короткая плетенка, служащая для крепления убранных парусов. . А до этого, утром, на нас обрушился новый шквал. В то время у руля стоял Терри, инженер звукозаписи. Ни он, ни его компаньон Дэвид Бриджес, оператор, снимавший фильм о нашем экзотическом плавании, ранее никогда не ходили на паруснике. Но оба они сделались заправскими моряками, а когда Терри во время шквала стоял у руля, то и ливень, и волны, что с ревом прокатывались по палубе, он встречал с дерзкой усмешкой и твердой рукой приводил судно к ветру.

— Кто мог три месяца назад допустить, что я во время шторма буду стоять у руля на паруснике! — радостно кричал он под шум ливня.

Начал приспосабливаться к необычным для него условиям жизни и Ричард Гринхилл, фотограф. Правда, он по-прежнему ходил в замшевых туфлях, расстаться с которыми его ничто не могло заставить, но зато он сменил свой костюм на футболку и набедренную повязку и жалел лишь о том, что лишился своей соломенной шляпы, которую сбросил в море «неуправляемый» трос. Когда на нас ночью налетел первый шквал, сопровождавшийся ливнем, Ричард, видно, решив, что разверзлись все морские и небесные хляби, счел за лучшее укрыться в наиболее безопасном, на его взгляд, закутке, где его и нашли матросы, отправившиеся, по моей просьбе, на его поиски, ибо, долго не видя Ричарда, я встревожился: со скользкой накренившейся палубы он мог упасть за борт. Утром он стал у меня допытываться, как спускают на воду спасательный плот. В дальнейшем он подобных вопросов не задавал и работал вместе с командой в любую погоду.

На следующей неделе шквалы чередовались со штилем. В штормовую погоду «Сохар» лавировал против ветра не хуже нынешних яхт и продвигался вперед, но, когда ветер стихал, корабль сносило назад течением.

Через три недели после того, как мы покинули Шри-Ланку, меня стали тревожить уменьшившиеся на судне запасы пресной воды и продуктов питания. Пресную воду мы экономили, используя ее лишь для питья и приготовления пищи, да и то в этом последнем случае ее нередко мешали с морской водой: половина на половину. Пресная вода хранилась в четырех цистернах, установленных рядом с килем и служивших вместе с водой частью балласта. Ежедневно двадцать пять галлонов пресной воды (наш суточный рацион) перекачивались вручную в два бочонка, стоявших на палубе. Когда цистерна опустошалась, ее наполняли морской водой, чтобы сохранить вес балласта. Во время шквалов, сопровождавшихся ливнями, можно было бы запастись дождевой водой, но тогда мы думали о другом: как бы не перевернуло корабль, и работы хватало.