Тим Северин - По пути Синдбада

— Но я читал, что в прежние времена на ваших островах не было преступлений. Зачем такое количество полицейских?

— Времена изменились. Теперь Лаккадивы шагают в ногу со временем, и потому преступления вероятны.

На Четлате мы пробыли всего несколько дней, но и этого недолгого времени оказалось достаточно для того, чтобы ясно понять, что рай, которым нарекли Лаккадивские острова около полувека назад окружные комиссары в своих отчетах, разрушен бюрократическим аппаратом, насажденным правительством Индии, объявившим себя защитником Лаккадивов. Так называемая защита и предоставление помощи островам на самом деле явились даром данайцев. В действительности самостоятельность островов была урезана под предлогом того, что островитян следует оградить от пагубного влияния внешнего мира. Направленную на Лаккадивы полицию обязали составлять донесения о жизни островитян и угрожать им тюрьмой, если они вступят в контакты с иностранными кораблями. Чтобы уехать с острова, жителям требовалось специальное разрешение. Кокосовые канаты (единственный источник скудного заработка) могли продаваться только через посредничество правительственных агентов, покупавших эту продукцию по грабительским ценам. Рис и сахар выделялись островитянам по квотам. Словом, их жизнь зависела от произвола чиновников и бесчестных дельцов.

Намерение защитить самобытную культуру островитян обернулось подлинным фарсом в исполнении нахлынувших на Лаккадивы функционеров: полицейских, сельскохозяйственных консультантов, специалистов по рыболовству, медиков, клерков биржи труда (список этот можно продолжить). Так, на Четлате с полуторатысячным населением оказалось с полсотни функционеров, принесших на остров свою мораль и отношение к жизни, от которых островитян собирались отгородить.

Функционеры обыкновенно бездельничали. У полицейских работы не было, и они, пожалуй, выполняли роль соглядатаев. Так называемые специалисты по рыболовству ничему новому научить потомственных рыбаков, разумеется, не могли. Когда случался большой улов, продать рыбу на сторону не представлялось возможным, и большая часть улова сгнивала. Нечем было заняться и клеркам биржи труда. Строительство на Четлате не велось — машин на острове не было, и надобность в дорогах отсутствовала, как и нужда в мостах за неимением рек. Единственным проектом, который собирались осуществить, являлось строительство новой пристани. Однако строительство не закончили в связи с прекращением финансирования работ, а железные сваи, которые успели забить, в соленой морской воде со временем заржавели. Посланцы из Индии попытались научить местных жителей выращивать новые сельскохозяйственные культуры, но эксперимент не удался, и, когда я замыслил пополнить наши продовольственные запасы, мне предложили несколько невзрачных папай, горстку перцев и три-четыре десятка лаймов. Главной пищей островитян остались кокосы и рыба. Появление функционеров на Четлате негативно сказалось и на здоровье островитян. Приезжие завезли на Четлат болезни, о которых на острове раньше даже не слышали. Когда мы пришли на Четлат, на острове свирепствовал грипп, а лекарств катастрофически не хватало, и мы поделились с островитянами аспирином.

Офицер полиции свел меня в одно из длинных строений, стоявших близ пристани, чтобы показать одам — сохранившееся с прежних времен тридцатифутовое сшивное суденышко. Еще лет двадцать назад одамы нередко ходили в Индию с грузом кокосовых тросов, пользовавшихся устойчивым спросом. При переходе на материк островитяне для ориентации в море использовали камаль. Однако теперь, как посетовал офицер, на острове не осталось ни одного человека, знакомого с навигацией, и потому одамы больше не строят, а единственный сохранившийся простаивает без дела. В тех редких случаях, когда кто-нибудь уезжает, люди пользуются паромом, а торговля тросами стала невыгодной из-за крайне низких закупочных цен, которые теперь устанавливают посредники.

Островитяне могли бы торговать рыбой, но на нее не было спроса, а рыба у берегов Четлата водилась в несметном количестве. Когда во второй половине дня я вернулся на судно, Дейв Таттл, профессиональный аквалангист (имевший опыт погружения в воды Тихого океана), вооружившись подводным ружьем, отправился на охоту, чтобы наловить рыбы на ужин. Не прошло и двух-трех минут, как он неожиданно вынырнул и, вытащив изо рта мундштук, возбужденно провозгласил: