Александр Ненашев - На перекрестке веков

Танавволи считает, что художник стоит выше «толпы», поэтому нет ничего удивительного, что толпа не понимает его работ, его «духовного взлета». Он говорит:

— Когда я нахожусь с людьми, я являюсь одним из них. Но когда я один, в моей студии, за работой, тогда я чувствую огромный разрыв между собой и другими. В момент наивысшего вдохновения я могу уйти от людей так далеко, как бог.

Касаясь творчества единомышленника Ганавволи — Камрана Катузяна, газета «Техран Джорнэл» пишет, что, «изучая живопись в США, он полностью воспринял принципы поп-арта и решил стать его крестоносцем в Иране». Хотя, как отмечает газета, он «не надеялся на благоприятный прием в Тегеране», но это «не поколебало его решения».

Отвечая критикам, упрекавшим его в забвении традиций национальной живописи, Катузян говорил:

— Я получил художественное образование в Соединенных Штатах. В течение нескольких лет я был вдали от родины. Поэтому нет ничего удивительного в том, что я оказался под влиянием западного искусства.

На вопрос, имеют ли его картины какой-либо смысл, назначение, Катузян отвечал:

— Я считаю, что мои произведения не являются настенными украшениями, так как я не художник-декоратор. Мои работы — это комбинации света в пространстве, цвета и свободы мысли.

Камран Катузян отрицает преемственность в развитии современного искусства Ирана.

— Что это, — восклицает он, — за псевдоперсионизм, который фанатически защищают наши так называемые «критики»! Может быть, миниатюрная живопись до Судного дня? Может быть, воспроизведение форм старых персидских мечетей? В основе этих форм нет никакой реальной философии.

Следование традициям иранской культуры Катузян считает «чистым шарлатанством».

Большое влияние на утверждение и популяризацию в Иране модернизма оказывают деятели культуры Запада, которые часто приглашаются в Иран для участия в жюри конкурсов и выставок. Как правило, они-то и делают погоду. Поощряя работы определенного направления, они насаждают в художественных кругах Ирана свои вкусы, свои взгляды. Так, на одной из художественных выставок-конкурсов последнего времени, состоявшейся в Тегеране, жюри было образовано в следующем составе: два итальянца, один немец, один француз и два иранца. Среди получивших премии был Камран Катузян. В качестве похвалы член жюри француз Жак Лессенье сказал: «Он — художник, который отбрасывает старые традиции и формы в поисках нового, универсального художественного языка». Премию получил Жазе Табатабаи за свои, как отметило жюри, «образные скульптуры». Члены жюри добавили, что «они особенно восхищены использованием простых материалов для смелых интерпретаций в духе интернационального искусства».

Есть и еще одно тревожное обстоятельство: создается впечатление, что многие иранские художники, уже ставшие на собственные ноги, под влиянием нового искусства Запада не прочь отдать дань моде, зачастую исходя из соображений коммерции.

Общественность страны глубоко обеспокоена насаждением в Иране чуждых взглядов, мод, течений. Она встревожена тем, что над богатыми традициями национальной культуры навис дамоклов меч модернизма. Как писал журнал «Техране Мосаввар», «некоторые художники смешивают искусство с производством», а некоторые «подражают уже известным образцам». Известный иранский критик-искусствовед К. Имами, касаясь ультрамодных произведений на выставках в Тегеране, писал: «Что это? Откуда это? Зачем это? — подобные вопросы все еще продолжают раздаваться на выставках изобразительного искусства».

В штыки была встречена тегеранской художественной общественностью первая выставка работ Камрана Катузяна вскоре после его возвращения из США. Его окрестили «расклейщиком афиш», мастером «дешевых поделок». «Техран Джорнэл» писала: «Особенно острой критике он подвергся со стороны тех, кто увидел в Катузяне художника, который пошел по пути западного искусства ценой отказа от иранской культуры». По единодушному мнению этих критиков, отмечала газета, «Катузян — не иранский художник».

Многие иранские художники работают в манере западноевропейских абстракционистов и отдают свой труд и талант служению этому бесформенному и бездушному искусству. Причина такого явления ни для кого не является секретом. Это — многолетняя и повседневная пропаганда ультрамодных течений в искусстве западными органами печати, организация различными обществами Запада показа в Иране «достижений» так называемых «авангардистов».