Луи Буссенар - Из Парижа в Бразилию по суше

По его знаку чукчи осторожно подняли казаков, завернули в меха и уложили их, негнувшихся, как поленья, в нарты.

«Ну и отлично! — подумалось есаулу. — У варнаков — только два часа форы. Не позже чем через сутки я нагоню их. Конечно, они попытаются сопротивляться. Ну что ж, бой так бой! Тем лучше! Солдаты-пьянчуги будут драться с превеликим усердием, чтобы хоть как-то искупить свою вину!.. Итак, в дорогу!»

Нарты с беглецами вот уже третий час неслись со скоростью метеорита, как вдруг олени, не подававшие никаких признаков усталости, резко остановились, хотя команды такой никто не давал. Для Алексея в этом не было ничего неожиданного, но французы, впервые ехавшие в оленьих нартах, удивились.

— Что случилось? — спросил Жюльен.

— Обычное дело! — ответил русский. — Олени способны выжимать в течение нескольких дней предельную скорость, но при том условии, что регулярно, через определенные промежутки времени, будут останавливаться, чтобы поесть. Больше трех часов подряд они не бегут. Сделав сами себе передышку, они вырывают из-под снега мох или ягель. Чтобы отдохнуть и подкрепиться, животным достаточно часа, после чего они тянут сани еще три часа.

— А нельзя ли заставить их пропустить хотя бы одну остановку?

— Это невозможно: если пришло время подкормиться, то — хоть убей — с места они не сдвинутся. Впрочем, не волнуйтесь. Эти замечательные создания еще выносливее собак и, как правило, восемнадцать часов из двадцати четырех находятся в пути. Вы устанете быстрее, чем они.

— Благодаря находчивости Шолема нам удалось удрать от исправника, но опасность снова встретиться с ним по-прежнему велика. Интересно, где мы сейчас? И через сколько времени достигнем Берингова пролива?

— Если подсчеты верны, стойбище, которое мы покинули, расположено в пятистах пятидесяти километрах от Восточного мыса.

— Черт возьми, это так далеко!

— Но олени — надежные помощники. Если считать, что они бегут со средней скоростью четырнадцать километров в час, то мы преодолеем это расстояние за сорок шесть часов, включая время на остановки.

— Нестись быстрой рысью два дня и две ночи, да еще когда есаул следует по пятам, а ты не имеешь возможности подпалить ему усы, — довольно противно!

— Не преувеличивайте его возможностей. Ведь у нас, учитывая состояние, в каком оставил Шолем служилый люд, несколько часов форы. Но если даже и предположить, что отряд быстро отправится в погоню, ему все равно придется следовать за нами на оленях и, значит, и останавливаться время от времени ровно на столько, на сколько делаем это и мы.

— А нельзя ли ехать быстрее, а не по четырнадцать километров в час?

— Можно, но тогда наши олени выдохнутся на полдороге.

— Да, кстати, наше оружие, провизия… Я вспомнил, что в момент отъезда вы воскликнули, что это не наши сани.

— Так оно и есть. То ли каюры не поняли Шолема, то ли они не нашли наши нарты, но, так или иначе, вместо них они запрягли другие.

— Выходит, все наше снаряжение…

— Осталось в деревне. Шолем только что проверил наши припасы. Их немного. Нет ни чая, ни сахара, ни консервов, ни водки, ни печенья.

— Скоро начнем голодать?

— Ну не совсем. В моих санях сорок килограммов тюленьего мяса и несколько мешков снадобья, которое чукчи едят вместо хлеба [146] В примечании к парижскому изданию этого романа Л. А. Буссенар счел нужным заметить: «Долгое время считалось, что чукчи питаются только мясом и рыбой. Но это не совсем так, растительная пища тоже входит в их рацион. Они рвут молодые побеги и листья растения, известного как родиола, и набивают их в мешок из тюленьей кожи. За лето эта зелень провяливается, а с наступлением холодов замерзает, образуя плотный шар. Чукчи режут полученный продукт на куски и едят их с мясом вместо хлеба. А иногда они готовят из этой снеди суп — одно из излюбленнейших у них блюд». . Так что не пропадем! Хотя, конечно, мороженая тюленина не столь аппетитна, как барашек.

— И наши карабины остались там.

— Увы, из оружия у нас только револьверы… Но хватит об этом, в дорогу, друзья! Олени уже позавтракали, так что не будем терять времени. Позднее, когда и мы захотим есть, отведаем мясца.

Животные понесли еще быстрее, чем раньше. Подкрепив свои силы и к тому же довольно легко нагруженные, они весело бежали, подбадриваемые возгласами каюров, которые, как и русские ямщики, дают оленям ласковые птичьи имена, только на свой, суровый манер.

Несмотря на неплохую скорость передвижения, часы для путешественников тянулись удручающе медленно. Особенно тяготило одиночество общительных французов: Жюльен и Жак ехали теперь каждый отдельно, только с каюром-якутом, и не могли ни с кем даже словом перемолвиться.