Сергей Сахнов - Есть ли жизнь после 60-ти или вокруг света на велосипеде

К сожалению, карта на мониторе заморозилась в первоначальном виде, и где мы – в каждый конкретный момент, об этом можно было только догадываться, да и расстояние не меняется, как было 9493 км до Сан-Франциско от Пекина, так и осталось. Начался ужин: курица или рыба на выбор, салат из капусты, кусочек торта, все прохладительные напитки на выбор без ограничения. Беру бутылочку 250 граммового «Кабернет совиньон» и наслаждаюсь вкусом сухого красного вина, не пил его почти четыре месяца.

Проглатываю ужин, есть там почти нечего. Китайцы, непривычные к такому набору блюд, а также к пластиковым вилкам и ножам, уныло ковыряются в своих коробках с едой.

Стюардессы, натянув резиновые защитные перчатки на руки, собирают грязную одноразовую посуду. Вроде все «ОК», но вид рук в перчатках, забирающих у меня поднос, почему-то раздражает, интересно, в первом классе так же в резиновых перчатках забирают фужер после шампанского? Такое я вижу в своей практике полетов впервые, не видел это на американских самолетах, хотя раза четыре пересекал на них Атлантику. Может, это «китайский вариант», не знаю, все может быть.

Летим на восток, и потому день быстро сменяется ночью. На закате дня подают по коробке китайской лапши и палочки, мы долго ждем, когда нальют туда «кипяточку», наконец, налили. Снова бутылочка красного, не могу отвинтить пробку. Прошу стюарда, он берет бутылку и говорит мне.

– Когда хочешь выпить, пробка – не самое главное препятствие. В чем-то он прав, конечно.

А затем добавляет:

– Если открою, то пью я!

– Окей, – говорю, – сначала открой.

Стюард напрягается, но все-таки открывает бутылку и отдаёт мне, хотя я великодушно предлагаю ему взять ее себе.

Самолет «засыпает», я выхожу в хвост и долго стою, разминаясь. Пока все идет нормально.

За два часа до посадки порадовали вполне приличным завтраком и чашкой кофе. Рассвело уже давно.

Команда «пристегнуть ремни», и мы идем на посадку, кстати, «Боинг-747» не наклоняет нос при снижении, как другие типы самолетов, а наоборот просаживается на хвост немного, что несколько непривычно. Под крылом Тихий океан, затем кусок залива, и мы плавно касаемся бетонной полосы. Я – в США.

Эмиграционный офицер, женщина латиноамериканка задает мне несколько обычных вопросов, сканирует мою грин-карту и долго смотрит на экран компьютера. Не знаю почему, но каждый раз я напрягаюсь во время этой процедуры, хотя у меня все легально и чисто. Затем следует снятие отпечатков пальцев и фотографирование.

Хлопок печати, в моем паспорте появляется отметка прибытия в США, и я вздыхаю с облегчением.

Оказывается, по правилам, если рейсы связаны, и первый из них был международный, а вы пришли на регистрацию не позднее двух часов после посадки, то платить за перевес или негабарит не нужно.

Через двенадцать часов я – в самолете компании «Аляска эйр лайнс», высота 10 тыс. метров, подключаюсь к интернету бесплатно прямо в самолете, ну, молодцы, американцы, вот это сервис. Впечатление немного тускнеет, когда читаю в буклете, что питание на борту этой компании платное, за блюдо от 6 до 9 долларов, но меня это не волнует, я хорошо покушал перед отлетом, отметил, так сказать, прилет в США.

Через три часа под ногами появляются заснеженные вершины Аляскинских хребтов, солнце медленно скользит вдоль линии горизонта, все в розовых тонах: и вершины сопок, и мои мысли.

Мягко плюхаемся на полосу и катим к терминалу. Итак, летел на Аляску 17 часов, общее время с ожиданием в аэропорту – 30 часов, расстояние от Пекина до Сан-Франциско – 9445 км, от Сан-Франциско до Анкориджа более 3000 км, итого, около, 13 тыс. км.

Надо сказать, что половину земного шара я уже одолел, но, как всегда, впереди самое интересное.

Иду на выход, и мне машет миленькая молодая женщина среднего роста.

– Привет, Сара.

– Здравствуйте, Сергей.

Просыпаюсь в 6 утра, хозяева мои еще спят, погода хорошая, рассвело уже давно. Выспался чудесно, тишина вокруг такая, что в ушах звенит. Соседние дома в 20–30 метрах, и там тоже мертвая тишина, только из аэропорта иногда доносится шум взлетающих самолетов, но и он очень слабый.