Ареф Минеев - Пять лет на острове Врангеля

На всех зимовщиков гибель «Чукотки» произвела крайне тяжелое впечатление. Зимовщики скорбели о самой «Чукотке», о погибших грузах, о людях, которым пришлось так много пережить. Некоторые печалились и оттого, что с гибелью «Чукотки» рвалась тончайшая нить надежды на приход судна к острову.

Мы получили телеграммы о гибели «Чукотки» и с «Колымы», и из других мест. Нас спрашивали, сможем ли мы продержаться еще год без корабля, без помощи извне и хватит ли у нас продуктов.

Первая телеграмма была получена 10 августа:

«Шхуна «Чукотка» затонула рейс Врангель сорван. Можете нет обойтись этот год без прихода судна сообщите срочно пароход «Колыма» Дьяков».

Вопрос о продуктах для нас на третий год не стоял остро. Нам завезли снабжение на три года, и хотя мы потребляли продукты не скупясь, все же продовольствия хватило бы и на третий год.

Значительно хуже, как об этом знает уже читатель, обстояло дело с топливом. У нас оставалось приблизительно не больше 10—12 тонн угля.

Все остальное у нас было в порядке, — конечно, если не считать сумасшедшего Петрика, с которым мы принуждены будем остаться еще на целый год.

Как только я получил телеграмму с запросами относительно того, сможем ли мы обойтись без судна, я ответил:

«Пароход «Колыма». Дьякову. Срочно.

Ледовым условиям судно острову посылать не следует. Введением жестких норм дефицитные товары обойдемся, топливо будем экономить, заготавливать дрова. Сожалею потере «Чукотки».

Такую же, примерно телеграмму я отправил и во Владивосток, запросивший меня о состоянии колонии и о посылке судна.

Я думал, что после гибели «Чукотки» и наших телеграмм на материке до следующего года не встанет вопрос о посылке другого судна. Решив, что к нам судно не придет, мы все внимание уделили заготовке к зиме достаточных количеств мяса, потому что в этом году свежее мясо для всех нас должно было играть гораздо большую роль, чем в прошедшие годы, так как витаминозных продуктов, которых у нас было много в первые два года, на третий год осталось очень мало. На наше несчастье, лед у острова в этом году был до крайности плох. За пять лет, что мы прожили на острове, с точки зрения промысловой не было ни одного года столь неудачного, как 1931-й.

В этом году лед оторвало от берега в районе бухты «Роджерс» только 20 августа, то-есть с запозданием против обычного больше чем на месяц. Такое состояние льда было не только по южному побережью, но и вокруг всего острова.

В устьях больших рек теплые воды, уносимые с острова, разрушали ледяную броню у самого берега, постепенно создавая более или менее крупные полыньи. В частности, у устья реки «Нашей» к востоку от бухты Роджерс образовалась небольшая полынья, с каждым днем увеличивавшаяся. К началу августа в ней появились моржи. Но пробраться туда по воде на крупной промысловой посуде мы никак не могли.

В самом начале августа мы решили начать промысел моржа в устье реки «Нашей» на чукотских кожаных байдарах. В нашем распоряжении были две небольшие одноморжевые байдары, то-есть байдары, каркасы которых обтянуты одной моржевой шкурой. Охотиться на этих байдарах удовольствие маленькое, потому что они слишком утлы, валки, и охота на них чревата многими опасностями, к тому же емкость такой байдары очень невелика. Даже если убьешь большое количество животных, увезти с собой зараз можешь только двух моржей — по моржу на байдару. И то — без костей, без внутренностей и только в том случае, если количество промышленников не будет превышать трех человек на каждом «судне».

Но иного выхода у нас не было. Мясо нам заготавливать было совершенно необходимо: без мяса погибнет вся собачья стая, а это значит, что и нам будет во много раз труднее. Недостаток топлива вынудит нас заготавливать плавник и возить его на собаках, без них же проводить дровозаготовки нельзя. Рассчитывать на эскимосские хозяйства, чтобы позаимствовать мясо у них, мы не могли, так как, по нашим сведениям, к тому времени на всем южном побережьи было убито только два или три моржа. Даже в середине августа в бухте Сомнительной было убито только четыре моржа, тогда как собственные потребности этого становища были не менее 20—24 моржей в год. Хоть на байдарах, а бить моржей было необходимо!

Ветры, дувшие довольно упорно с начала августа, разрушили основательно лед в бухте Роджерс, но уйти из бухты он не мог. При выходе из бухты стоял сплошной морской лед, лед же бухты поломало на различной величины поля и гоняло их из конца в конец отливами, приливами и ветрами.