Тим Северин - Экспедиция «Уллис»

Эта гипотеза несостоятельна не только потому, что, как мы видели, у Улисса и его людей не было никаких причин уходить с большой скоростью все дальше от намеченного маршрута, но и потому, что ни один здравомыслящий капитан галеры бронзового века не избрал бы столь опасный при сильном ветре курс. Вариант, предлагаемый упомянутыми комментаторами, означает, что галеры шли бортом к ветру и волнам. Для легкого бескилевого судна, подверженного сильнейшей бортовой качке, такое положение было бы крайне неудобным, а то и просто опасным, поскольку чрезвычайно увеличивался риск опрокидывания, не говоря уже о том, что галеру могла потопить захлестнувшая ее волна. Если вспомнить, что речь идет о двенадцати судах с тяжелым грузом награбленной добычи, станет ясно, сколь нелогично предполагать, что такая флотилия прошла 600 миль крайне рискованным диагональным курсом.

Упускают из виду еще и то, что Джерба никак не могла привлечь мореплавателя бронзового века. Берега острова низкие и невыразительные, на двенадцать миль в море простираются песчаные бары и отмели, все побережье окаймляют лагуны и илистые банки, что весьма осложняет высадку. В мифе о золотом руне Ясон и его аргонавты попадают в переделку как раз у Джербы. Их большая галера прочно села на мель, аргонавтам пришлось искать пресную воду в глубине острова, они едва не погибли от жажды, и только вмешательство морского бога помогло им сняться с мели, используя скрытый под водой желоб. Мы видим резкий контраст с тем, как свободно подошел к суше Улисс. Итакским судам не препятствовали никакие бары или отмели, люди спокойно высадились на берег и без труда нашли пресную воду. Берег Киренаики удобен для швартовки, и в этом районе хватает пресных источников; не случайно именно здесь позднее были основаны первые греческие колонии.

Теперь представим себе сносимую ветром флотилию и капитанов, с тревогой следящих за тем, как с каждым днем убывают запасы пресной воды, и пытливо всматривающихся в горизонт в поисках земли. Внезапно показывается берег Киренаики. Еще раз подчеркну, что мореплаватели бронзового века водили суда, руководясь визуальным методом, и первым возвышенным местом, которое они могли увидеть, приблизившись к побережью Северной Африки, была шестисотметровая гряда Эль-Джебель-эль-Ахдар в Киренаике. Обнадеженные этим зрелищем, они направляют суда в ту сторону, высаживаются на незнакомом берегу, немедля пополняют запасы воды и, как сообщает Улисс, готовят себе обед на твердой земле. После чего, движимые непреходящим любопытством и, надо думать, рассчитывая на легкую поживу, разведчики отправляются внутрь страны и встречают странных местных жителей, которых Улисс называет лотофагами.

Кто были эти лотофаги? И что за удивительный плод «лотос» поверг греческих посланцев в такой транс, что они не пожелали возвращаться с собранными сведениями к своим кораблям, предпочитая остаться в чужом краю, так что пришлось силой возвращать их на галеры, связав, словно кур, предназначенных для продажи на рынке. Какие только растения ни называли исследователи. Одним из вероятных кандидатов был североафриканский гашиш, чье наркотическое действие вполне могло заставить моряков забыть о своей отчизне и плакать, когда наступило похмелье. Но гашиш добывают из конопли, которая не приносит «сладко-медвяных» плодов, и вряд ли местные жители питались гашишем. Высказывалось предположение, что речь идет о лотосе. Некоторые его разновидности и впрямь употреблялись в пищу в Египте. Однако лотос тоже не приносит плодов, о которых говорит Гомер. Еще один кандидат — финиковая пальма, известная своими сладкими плодами, но последующие греческие авторы четко различали финики и «лотос». Да и в самой «Одиссее» упоминается пальма (в позднейшем добавлении к тексту) без отожествления с «лотосом».