Тим Северин - По пути Ясона

И еще многие другие жаждали услышать о наших достижениях — например, Колин Муди, чей проект благополучно выдержал поверку реальностью, или Том Восмер, которому без сомнения хочется выяснить, насколько удачными оказались старинные строительные приемы и методы, и, конечно, Вассилис. Молчаливый греческий корабел, должно быть, крепко спал сейчас в своем доме на Спеце, готовясь к новому трудовому дню: я словно воочию увидел, как поутру он спускается на своем мопеде к мастерской, кормит кошек, берет в руки тесло и принимается за работу… Вассилису не суждено увидеть, как его шедевр пересечет советскую морскую границу, но с нами, по крайней мере, его тесло — скипани, — как он и просил в тот день, когда мы покидали Спецу. Правда, нам пришлось убрать инструмент с кормы, потому что те, кто поднимался на борт с той стороны, рисковали об него порезаться; Питер Уилер положил тесло в ящик для инструментов и часто пользовался им, когда занимался ремонтом.

Все наши совместные усилия по благополучному завершению экспедиции по следам Ясона оказались результативными. Завтра мы окажемся на совершенно неведомой территории. Все планы и расписания следовало оставить по эту сторону границы, поскольку далее все зависит исключительно от советских властей. Впрочем, я почему-то не сомневался, что судьбе экспедиции ничто не грозит. Возможно, меня убедили слова Сары Уотерс, хозяйки нашего «офиса», произнесенные много месяцев назад: «Не переживайте, за вами присмотрят, как полагается. Когда вы пересечете границу, думаю, я со спокойной душой возьму отпуск на пару недель. Только сообщите, когда решите возвращаться».

«Арго» набирался сил перед рывком в неведомое. Волны с тихим шелестом накатывались на галечный берег, команда спала. Ближе к полуночи задул бриз с суши, которого мы ждали. Кормак вытянул якорь, другие поставили парус, и галера двинулась прочь от стоянки. Побережье здесь изгибалось к северу; мы шли вдоль той части берега, которую греки называли «крайним пределом» и дальше которой обычно не заплывали. Если мерить по широте, мы очутились восточнее даже Мекки. Ночной бриз окреп настолько, что галеру пришлось притормозить, иначе мы рисковали добраться до границы еще до рассвета; я распорядился убрать парус, и целых три часа «Арго» дрейфовал, подгоняемый ветром, в сторону советской границы.

Рассвет обнажил два каменных пилона на берегу, и мы вновь развернули подплесневевший парус. Изображения трех микенских воинов на нем поистерлись и выцвели, однако эти воины по-прежнему гордо шагали в направлении Колхиды, заслоняясь щитами с головой барана. На семьдесят восьмой день пути из Волоса нарисованные микенцы вступали в пределы земли золотого руна. В 6 часов 34 минуты утра пилоны оказались точно в линию — мы вошли в советские территориальные воды. Не было видно ни единого корабля; мы находились в полном одиночестве. «Арго» плавно скользил по поверхности моря, едва покачиваясь. Видимость в утренних сумерках составляла от силы полмили, поскольку с неба сыпался мелкий дождик и над водой нависла серая пелена. Внезапно мы заметили нечто темное и явно движущееся на сером фоне. Неужели нас встречают?

На протяжении шести недель у меня не было никаких контактов с советскими властями. В Стамбуле я заглянул в советское консульство и попросил дружелюбного атташе сообщить в Москву, что наша экспедиция проходит по плану. Атташе обещал это сделать; кроме того, он, как выяснилось из разговора, знал об «Арго» практически все, что внушало надежду. Однако точно назвать день, в который галера достигнет границы, не представлялось возможным, все зависело от волн, ветра и прочих испытаний на долгом пути вдоль турецкого побережья. Прошло уже более полугода с тех пор, как я написал Юрию Сенкевичу и высказал просьбу помочь с поисками золотого руна на территории Грузии. Да, советское телевидение посулило мне содействие, сообщило, что организует поездку по местам археологических раскопок и встречи с местными археологами. Заходила даже речь о том, чтобы пополнить экипаж «Арго» советскими гребцами, которые помогут нам ввести галеру в устье Риони. Но я отлично сознавал, насколько сложно организовать встречу в море двух кораблей, в особенности если один из них столь мал и низок, как «Арго», подвластный, к тому же, прихотям ветра.

Черное пятно на сером фоне стало приобретать различимые очертания. Это был патрульный катер, и он направлялся прямо к нам. Мы уже зашли достаточно глубоко в советские воды. Катер приблизился, обошел вокруг галеры, повторил круг; с мостика на нас равнодушно глядели военные моряки. Мы замахали руками. Никакой реакции — на нас смотрели как на какой-нибудь топляк; только один матрос, убедившись, что никто из офицеров его не видит, высунулся в иллюминатор и робко помахал в ответ. Внезапно мотор катера взревел; патрульный корабль развернулся и двинулся прочь, обратно в серую пелену, оставляя за собой пенный след. Отойдя на некоторое расстояние, он остановился и замер в неподвижности. «Арго» плыл дальше; на нас не обращали внимания.