Александр Сорочинский - В таёжных дебрях Подкаменной Тунгуски

Прекратились вскрики человека, медвежий рёв, беспрерывный остервенелый собачий лай. В зимнем морозном воздухе слышалось только лёгкое потрескивание стволов деревьев, да поскуливание израненной сибирской лайки, зализывающей огромные рваные раны на боках. Над местом только что разыгравшейся быстротечной кровавой драмы снова воцарилась тишина. Для разбуженного во время зимней спячки, удачно нагулявшего жирок и спокойно ожидавшего в берлоге весны хозяина тайги теперь это была поистине – мёртвая тишина!

Большинство преданий минувших дней тунгусов связано с шаманами и шаманками. Одну из легенд, о шаманке Синильге, поведал наш домовладелец в Ошарово в одной из немногочисленных бесед. Слушать его было интересно, потому что об этой истории писал ещё Шишков в своём романе «Угрюм река», тем не менее, расскажу её в том виде, в каком услышал.

У одного тунгуса родилась дочь. Когда он вышел из чума на улицу, там падал снег, и тунгус решил назвать дочь Синильгой, что в переводе с эвенкийского и означало – снег. Когда дочь выросла, то стала шаманкой. При этом была она редкой стройности, красоты и ума.

Синильга © иллюстрация Ольги Бедрицкой

Умерла Синильга внезапно, в молодом возрасте, по неизвестной причине. По тунгусским обычаям, была похоронена в выдолбленной из цельного ствола дерева колоде, подвешенной на деревьях, на берегу одной из рек Эвенкии. Эта молодая неуспокоившаяся шаманка часто по ночам бродила по земле и вытворяла разные чудеса, иногда страшные, а обычно просто забавные, чтобы дать людям знать о своём появлении. Чаще всего она приходила к домам одиноких мужчин, стучалась к ним в окна. Многие одинокие мужчины (а таковых в здешних краях большинство) даже видели её в своих домах, слышали её голос.

Её приход ощущался как лёгкое движение воздуха в безветренную погоду. Сразу вслед за лёгким дуновением ветерка следовало резкое похолодание. Оно было таким резким, что человеку становилось зябко даже в жарко натопленной избе. В общем-то, ничего плохого, а тем более злобного, она не делала. Очевидцы рассказывали о лёгких проказах юной игривой шаманки в виде переноса вещей с одного места на другое или беспорядочного раскидывания их. Некоторые, понизив голос, сообщали о появлении стуков в дверь и окно, при этом никого за избой или зимовьем обнаружить не удавалось. А в отдельных случаях люди отмечали появление неведомых необычных звуков и даже расплывчатых видений, в которых могла показаться сама Синильга, а иногда в окружении сонма неведомых существ.

Само появление мёртвой шаманки или каких-то признаков её присутствия рядом, наводило ужас на простодушных тунгусов. В панике они бежали к действующим шаманам и начинали с их помощью ставить Синильге магические заслоны в своём жилье.

Денно и нощно стерегли её шайтаны (черти). А чтобы они хорошо это делали, ни на секунду не спускали с неё глаз, шаманы задабривали их подарками и уговаривали обрядами, магическими заклинаниями и специальными перестуками священного колдовского бубна. А если застигнутый врасплох или духовно слабый одинокий мужчина всё-таки поддавался её неземному очарованию, хмелел и воспламенялся от её уговоров и просьб о жаркой ночи любви, то холодная, как зимний лёд красавица забирала жар и всю внутреннюю энергию забывшегося несчастного, и в скором времени он обязательно умирал. На белом лице юной шаманки ярко выделялись тёмно-синие губы. Можно было предположить, что такой цвет, кажется из-за лунного освещения, но тунгусы знали, что губы будут синими и днём, просто она не хочет показываться живым людям при дневном свете.

Говорят, что тот, кто посмотрит в её глаза, если не обратится тут же в ледяную глыбу от морозного пронизывающего взгляда, то всё равно проживёт очень недолго. Наверное, поэтому никто из живых не видел открытых глаз Синильги, во всяком случае, не рассказывал об этом.