Жак-Ив Кусто - Жизнь на краю земли

Почему морские кочевники обосновались в этом холодном и дождливом негостеприимном крае? Потому что их вытеснили из более теплых мест другие племена, отвечают иногда этнографы. А я, пожив, как кауашкар, могу предложить другое объяснение. Здесь, несмотря на отвратительные климатические условия, всегда можно добыть огонь. И самое главное — здесь невозможно умереть с голоду. Индейцы Северной Америки и других широт временами голодали. Зимой дичь для них была редкостью. Здесь, на островах, лежащих на юге Чили, коренные жители в любое время года могли пользоваться щедротами моря. Зимой мидий так же много и они так же питательны и сочны, как летом.

Наконец на утро третьего дня появляются кауашкары…

Две семьи на двух парусных лодках возвращаются с охоты. В походе участвовали муж, жена и дети, а также собаки. Подплываем к ним. Здороваемся. Они с улыбкой отвечают нам. Хотя они все гак же одеты в лохмотья, это уже не те кауашкары, что в Пуэрто-Эдене. Они сияют. Охота преобразила их: кстати, они возвращаются не с пустыми руками. На дне лодок видны многочисленные тюленьи шкуры и несколько шкур выдр. Предлагаем им обменять одну тюленью шкуру на табак и провизию: они в восторге от сделки. Любой торговец с Чилоэ за ту же цену потребовал бы у них половину всей добычи!

„Есть контакт“, как говорится. Несмотря на языковый барьер, мы понимаем друг друга. Три дня мы, европейцы, жили в наших зодиаках, как кауашкары. Видимо, именно это они и ценят.

Мы проводим с ними какой-то час. Но этот час — один из наиболее интересных и волнующих из всех мною прожитых. На обратном пути к „Калипсо“ мне хочется рассказать об этом морским птицам, двум выдрам и тюленям, которые нам повстречались.»

ЛОДКИ ИЗ КОРЫ И ЛОДКИ ИЗ ДЕРЕВА

ТРАДИЦИОННЫЕ СПОСОБЫ ОХОТЫ

ГЕРОЙ ОБРАЩАЕТСЯ В КРЫСУ

ВРЕМЯ, ПРОСТРАНСТВО И СЛОВА — ЖИТЬ ВМЕСТЕ

ИГРЫ И ИСКУССТВО — ПОСЛЕДНИЙ ИЗ КАУАШКАРОВ

На западном побережье южного Чили от Пуэрто-Монт до мыса Горн, иными словами от 42 до 56° южной широты (то есть на протяжении более чем 1500 км), нет ни одной дороги, ни одной тропинки. Единственный путь сообщения здесь — проливы. Даже на больших островах нет почти никаких дорог: на острове Чилоэ из одной деревни в другую можно попасть только морем, на шлюпке, и дети, которым выпала счастливая судьба обучаться грамоте, приплывают в школу на лодке. В этом крае гранитных утесов и непроходимых лесов вода для жителей — в некотором роде единственно возможное жизненное пространство. А лодка — второй дом. Старые кауашкары до сих пор рассказывают трагические и, вероятно, правдивые истории о неосторожных охотниках, которые, высадившись на затерянном островке, плохо привязывали лодку — ее уносило течением, и они умирали на берегу от голода…

Самое древнее средство передвижения у народа каноэ — челнок из сшитых досок. Для строительства челнока индейцы использовали либо кипарис, либо дерево алерсе, из которых легко (сравнительно) сделать плоские доски.

Две сероголовые казарки покидают эти места. Они летят нал вымирающими кауашкарами, когда до военного переворота в Чили осталось несколько дней. Как это символично!

Южные морские котики удивительно изящны под водой; у кауашкаров была «песнь котиков», очень монотонная и очень красивая, — только старики помнят еще из нее несколько фраз.

Для каждой пироги требовалось изготовить и обжечь снаружи пять-семь досок длиной 3,5–7,5 м, шириной 60 см и толщиной 2–3 дюйма. Концы досок стесывали так, чтобы получились корма и нос. По обоим краям каждой доски пробивали ряд отверстий, а затем сшивали доски по две крепкой лианой точно так, как сшивают два куска ткани. Остов лодки конопатили чем-то вроде пакли, изготовленной из заболони алерсе, которая разбухает в воде. Потом принимались за шпангоуты, крепившиеся деревянными нагелями, — лодка получалась такой прочной, что могла выдержать двадцать человек и плавать в открытом море. Весла состояли из двух частей — веретена, сделанного из ствола молодого кипариса, и овальной лопасти. За веслом-рулем сидела обычно пожилая женщина. А посередине лодки горел традиционный огонь «огне-земельцев»…