Жак-Ив Кусто - Жизнь на краю земли

Чтобы попасть на место встречи, мы должны, во-первых, обмануть бдительность военных. Несмотря на ухудшение экономической, социальной и политической ситуации в Чили, представители армии обращаются с нами по-прежнему очень мило и любезно — при одном условии: мы не должны плавать в проливах.

В последние дни к нам в „помощь“ был даже приставлен один военный. Его-то нам и придется обвести вокруг пальца.

В один из вечеров, пока другие члены отряда отвлекают его внимание, мы готовим три зодиака. Укладываем в них горючее, провизию, киноаппараты и кинопленки, а также навигационные приборы. На рассвете, пока наш солдат еще спит, быстро отчаливаем, чтобы он не успел сообразить что к чему.

В первом зодиаке Ги Жуа и Колен Мунье, во втором — Бернар Дельмот и в третьем — я. Двое суток мы будем бороздить узкие проливы на краю света, а на утро третьего дня встретимся на воде с кауашкарами.

Величественный пейзаж. Серые воды проливов, достигающих в ширину от десятков до сотен метров, мешаются с непрекращающейся холодной изморосью. С обеих сторон в море обрываются черные гранитные стены, за время этой экспедиции мы ни разу не увидим их вершин. Такое впечатление, что мы путешествуем по пустынным коридорам какого-то огромного дома, построенного великанами; потолок облаков, повисших над самой головой, едва ли не на высоте 50 м, еще более усиливает это впечатление…

Прошло всего несколько минут, как мы плывем этими коридорами, а все уже промокли до нитки, просушиться же нам удастся только по возвращении на „Калипсо“. Обрушивающиеся в каньоны порывы ветра пронизывают нас насквозь, но мы чувствуем себя как бы заново рожденными, вновь обретшими утраченную невинность. Четыре человека среди девственного простора…

Места, где мы плывем, внешне неприветливы. Но за их дикой суровостью прячутся чудеса. Здешняя природа не выставляет свои красоты напоказ — они прелестны, но скромны. И от этого ценишь их еще больше. Тут — зеленая вода пролива выделяется на иссиня-черном фоне отвесной скалы. Там — прозрачные, как кристалл, водопады низвергаются, кажется, прямо из облаков в море: это самая лучшая питьевая вода в мире, нигде на земле нет воды чище.

Растительность на этом краю света — мхи, мелкие спрятавшиеся цветочки — необычайно красива. Но ее прелесть открывается только тому, кто умеет видеть.

В лагере, наевшись вкусных мидий, Филипп чувствует себя морским кочевником.

Наконец-то встреча произошла. В одном из затерянных проливов Филипп и его товарищи разыскали последних кауашкаров, охотящихся, как это делали их предки, с помощью гарпунов и собак.

Или вон ползет по гранитным стенам растительность ярчайшего зеленого цвета. Толстые ковры мха покрывают скалы, образуя сказочные навесы, под которыми целиком умещаются наши зодиаки. Но стоит нам приблизиться к берегу, как сплошной зеленый ковер распадается на бесконечное множество маленьких прелестных растений. Между струящимися ручейками обильно пестреют крохотные цветы. Да и сами мхи, если присмотреться к ним повнимательнее, оказывается, расцвечены тысячей ярких красок — то красных, то фиолетовых, то желтых.

По прибрежным скалам, вплоть до верхней границы самых высоких приливов, лепятся бесчисленные мидии. Эти крупные моллюски с белыми и синими створками, отливающие фиолетовыми тонами, невероятно вкусны. В течение трех дней экспедиции мы только их и едим.

Разбить лагерь на этих островах — минутное дело, стоит только найти небольшой галечный или песчаный пляж. Высаживаемся, ищем „чудесный“ кустарник, ветки которого загораются даже под моросящим дождем, и греемся… Раскладываем на развилины веток мидий, за которыми нам пришлось лишь нагнуться. Вот моллюски выпускают струйку пара, открываются — и готово дело!

Очевидно, питаясь таким образом, мы бессознательно повторяем действия десятков поколений индейцев — недаром на узких песчаных полосах, где мы высаживаемся, нам встречаются не только остатки хижин кауашкаров (колышки, вбитые в землю), но также и груды пустых раковин… А если бы мы были охотниками (то есть если бы нам приходилось добывать себе пропитание охотой), то тогда к костям животных, добытых индейцами, прибавились бы и кости добытых нами животных — мы то и дело натыкаемся на своих стоянках на черепа оленей, выдр и тюленей.