В наши дни…
Мы не знаем, долго ли папирусные ладьи продолжали применяться наряду с «папириформными» деревянными судами. Во всяком случае, и в нашу эру несомненно делали из папируса небольшие лодки для рыбной ловли и спорта. Деревянные суда фараонов, например принадлежавший Хеопсу большой «папириформный» корабль из кедра, недавно реставрированный по остаткам, собранным археологами возле пирамиды, можно отнести к шедеврам кораблестроения. Однако такой корабль подходил только для тихого Нила, а в море он был бы разбит волнами. Хотя у него обводы морского судна, он годился лишь для речного судоходства.
В наши дни в Египте совсем не знают папирусных лодок. Причина проста: в стране, где папирус некогда был важнейшим элементом культуры, этого растения больше нет. Папирус, наряду с цветком лотоса ставший символом Древнего Египта, вообще был бы неизвестен современным египтянам, если бы не несколько растений в бассейне у Каирского музея и если бы он не был одним из первых материалов, на которых человек запечатлел события истории.
Теперь за папирусом надо подниматься далеко за пределы Египта, вверх по Нилу в сердце Африки. Здесь, в глухих местах, сохранился до наших дней и папирус, и обычай делать из него лодки.
Чтобы узнать эти лодки не только по фрескам, я решил отправиться на озеро Чад в одноименной африканской стране. Через эту страну проходили маршруты работорговцев; она еще в древности поддерживала контакт с далекой долиной Нила.
В Республике Чад нет железных дорог и автомобильных дорог с твердым покрытием за пределами столицы Форт-Лами, имеющей аэродром и великолепную гостиницу. Чтобы добраться до озера вместе с сопровождавшими меня кинооператорами, я взял напрокат два джипа с опытными местными водителями.
И вот мы катим на север. Сухая саванна постепенно перешла в настоящую пустыню — Южную Сахару. Где было можно, мы старались ехать по старой колее. Навстречу попадались только арабские пастухи со стадами коз и другого скота да небольшие караваны верблюдов.
Температура в тени +50°, и негде укрыться от зноя… Добравшись под вечер до селения Бол, мы мечтали лишь об одном: поскорее пробежать через заросли зеленого папируса и нырнуть в голубое озеро. Но водитель остановил нас, предупредив, что вода кишит шистозомой — так называется червь, который проникает под кожу и там размножается.
Бол — сотни соломенных хижин в виде улья — главное селение у озера Чад; здесь живет султан и находится полицейское управление. Связь с внешним миром поддерживается по радио, иногда с помощью джипа, или баркасом через озеро, или же на одномоторном четырехместном самолете (когда он не сломан).
Здесь мы познакомились с Умаром и Муссой, оба из многочисленного племени будума, люди которого ловят рыбу с папирусных лодок, как это делали жители берегов Нила тысячи лет назад. Оба — рослые, крепко сложенные; лица открытые, приветливые. Умар жил в соломенной хижине, а его брат Мусса поселился на одном из плавучих островов, которых на мелком озере Чад тысячи. От берега до берега так далеко, что и не видно; но лишь посредине озеро чистое. Плавучие острова сложены волокнами гниющего папируса и других водных растений, скрепленными вместе живыми корнями. На этих островах будума строят себе жилье, держат скот, сеют сельскохозяйственные культуры. Когда скот нужно перегнать на лучшее пастбище, он сам плывет с острова на остров.
Наша первая лодка
Умар и Мусса связали для нас небольшую папирусную лодку. Мы испытали ее в окружении целой флотилии таких же лодок, потом водрузили на кабину джипа. Мусса был профессиональный мастер. Мы узнали, что он однажды сделал из папируса ладью, на которой перевезли через озеро в Нигер восемьдесят коров. Сам Мусса говорил только на языке будума, но Умар переводил на местный арабский диалект, а их товарищ Абдулла с арабского на французский.
Мои новые знакомые мне очень понравились. Это были люди со светлой головой и отличным чувством юмора: лишнее доказательство того, как нелепо судить о человеке по цвету кожи.
Встреча с лодочными мастерами в папирусных зарослях озера Чад стала для меня последним толчком. Много месяцев в моем сознании зрел план, и теперь я спросил Умара, согласен ли он поехать со мной в Египет, чтобы сделать там для меня большую «кадай». Умар согласился при условии, что и Мусса отправится с нами. Абдулла вызвался быть переводчиком.
В забытом уголке нашего мира, где еще с дофараоновых времен из поколения в поколение передавалось искусство строительства лодок, я приобрел новых друзей. Теперь можно было не сомневаться, что у меня будет папирусное судно.
Читать дальше