Виктор Кирюшкин - Говорящий ключ

— Тайга может загореться, — строго взглянул на него геолог.

— Нет, Николай Владимирович, кругом только березки, кусты. Лес далеко. Так лучше.

Николай Владимирович промолчал. Он подумал, что, пожалуй, Афанасий прав, обронив «случайную» спичку. Пусть пламя, пожирающее землянку, уничтожит следы этой давнишней трагедии.

День возвращения поисковой партии на стан стал памятным для всей экспедиции. Всем было о чем рассказать. Охотники торжественно поднесли Николаю Владимировичу огромные рога снежного барана. Саня даже попытался сказать что-то вроде маленькой речи по этому случаю.

— Вот... товарищ начальник... Николай Владимирович, мы добыли. Голова, конечно, протухать стала, очень долго вас не было. Зато рога...

— Не протухнут, — подсказал шутник Юферов, пряча улыбку в усы.

— Рога на память от охотничьей команды, — закончил Саня, пропустив мимо ушей замечание Юферова.

Ознакомившись с результатом бурения, Николай Владимирович пришел к тому же выводу, что и Юферов. Хотя этот ключ золотоносен, но работать здесь может лишь старательская артель. Пригласив в свою палатку Юферова, Большакова и Вавилова, геолог рассказал им о страшной находке и высказал предположение о близком соседстве Говорящего ключа.

— Иван Жарков и его товарищи погибли в годы гражданской войны. Как думаешь, Кирилл Мефодиевич, — обратился он к проводнику, — кто были эти белобандиты? Пепеляевцы?

— Бочкаревцы, — подумав, ответил проводник. — Мы гнали их, однако. Недалеко отсюда пороги начинаются, залив там есть, ключ в него впадает. Кругом сопки, окружили мы их, думали, всех взяли. Только после от пленных узнали, ушел Бочкарев, бросив других. С ним человек двадцать было. Кто-нибудь из этих бандитов и наткнулся на старателей, находившихся в землянке. Только ты, начальник, ошибся. Иван Митрофанович Жарков прошлой зимой в селе умер. Старый был.

— Это правда? — с недоверием переспросил геолог, пораженный догадкой. Стало ясно, один из белогвардейцев воспользовался не только золотом, но и документами Ивана Жаркова и все это время жил под чужой фамилией. Он, несомненно, знал тайну Говорящего ключа и рассказал о ней Марченко и Кандыбе. Геолог вспомнил случайно брошенные слова Марченко в разговоре с Постриганом: «Ездили мы тут к одному старику». Сомнений никаких не оставалось. Вся цепь событий неожиданно распуталась. Расправясь со старателями и ограбив их, белобандиты, которых было двое, разделились и направились к прииску разными путями. Дорогой один из них погиб, случайно упав в старый глубокий шурф. Второй остался жив. Воспользовавшись документами Ивана Жаркова, он поселился в каком-то селе вблизи прииска Кухчан. Марченко и Кандыба, не зная о его смерти, ездили к нему зимой за каким-то советом. Несомненно, они и раньше встречались с мнимым Иваном Жарковым, который и рассказал им о Говорящем ключе.

— Чего же вы раньше молчали, Кирилл Мефодиевич? Ведь мы часто говорили о ключе, об Иване Жаркове и его плане.

— О плане говорили, о ключе говорили, о золоте говорили, обо всем говорили, а главное не сказали, — возразил Большаков.

Геолог рассказал Кириллу Мефодиевичу всю историю Ивана Жаркова так, как она ему представлялась.

— Обманул, однако! — взволнованно произнес проводник, до этого спокойно покуривавший свою трубку. — Много лет знаком был, сколько раз чай у него пил, беседовали о том, о сем, хороший старик, думал, а он... — Большаков презрительно махнул рукой, не находя слов для того, чтобы выразить свое возмущение.

— Значит, хитрый был, умел маскироваться, — заметил Воробьев.

— И нам надо хитрее быть! — отрезал Большаков и вышел из палатки. Через несколько минут, ничего не сказав, он ушел по звериной тропинке вдоль берега реки. Воробьев, знавший характер проводника, не остановил его. Стоило тому взволноваться, как он тотчас брал ружье и уходил на охоту. Из тайги проводник возвращался успокоенным и обязательно с добычей.

Воробьев и Юферов долго сидели в палатке, обсуждая возможность быстрого розыска Говорящего ключа. Слова Кирилла Мефодиевича задели геолога за живое. Он давно уже втихомолку поругивал себя за излишнюю доверчивость к Марченко. Надо было пристальнее приглядеться к этому человеку, вывести его на чистую воду.

— Найдем этого Марченко, непременно найдем! — разгадав мысли геолога, произнес Юферов. — Знаете, Николай Владимирович, что я думаю? — Он умолк, настороженно прислушиваясь к какому-то нарастающему гулу. К свету утреннего солнца, пробивающемуся сквозь полотняные стены палатки, примешался быстро усиливающийся, необычной яркости свет.