Виктор Кирюшкин - Говорящий ключ

Нина, на которую угнетающе подействовала мрачная картина, вышла из землянки. Афанасий Муравьев последовал за ней. Яркий солнечный день был безоблачен и тих. По небу плыли прозрачные облака. Нина жадно вдохнула смолистый воздух, провела рукой по глазам, словно отгоняя навязчивое видение.

— Если они здесь построили землянку, значит, собирались долго жить, а может быть, и жили не один месяц, — раздумывал вслух Афанасий. — Конечно, старатели мыли здесь золото. Наверно, где-нибудь близко должна быть яма.

— Давай поищем. — Нина с облегчением отошла от землянки, решив больше в нее не заглядывать.

Они принялись осматривать берега ключа поблизости и скоро обнаружили неглубокую яму, заросшую по краям тальником. Она была похожа на естественное углубление в почве, и Нина с сомнением покачала головой. Муравьев, обойдя вокруг ямы, стал доказывать Нине, что именно здесь работали старатели. Через несколько минут подошел Николай Владимирович.

— Ясно! Работали здесь. Форма ямы показывает, что она сделана человеком. Придется расчистить ее до песков, взять пробу.

Действуя киркой и лопатой, они стали выбрасывать из ямы землю, добираясь до песков. Вдруг Афанасий, раскапывая слежавшуюся породу, зацепил кайлом какой-то мягкий ком. Рассмотрев находку, разведчики догадались, что перед ними свернутая в узел одежда или то, что от нее осталось. Воробьев взмахнул лопатой, рассек ком пополам. Что-то звякнуло, будто лопата задела о металлический предмет. Николай Владимирович разворошил сгнившие тряпки, нашел среди них несколько позеленевших медных пуговиц и сравнительно хорошо сохранившиеся офицерские погоны со следами звездочек. Перетряхнув еще раз остатки одежды, он разыскал еще два погона. На этих заметны были поперечные полосы — лычки.

— Двое... офицер и унтер... белогвардейцы, — заключил Воробьев, присаживаясь на кучу выброшенной из ямы земли. — Произошло это, по-видимому, в двадцать втором году. Тогда разбитые красными войсками, преследуемые партизанами, остатки белогвардейских банд скитались по тайге. Этими местами проходил отряд есаула Бочкарева. Большаков был в партизанском отряде. Он, пожалуй, лучше бы нас разгадал эту трагедию прошлого.

За несколько часов упорной работы они расчистили яму до песков и взяли пробу лотком. Мелкий золотой песок тонким слоем осел в борозде лотка. Николай Владимирович смыл его в баночку, просушил на костре, отдул шлих и завернул в бумажный пакетик. Ключ был золотоносным, но металл резко отличался от того, который показывал Воробьеву Постриган в самолете. Те золотые знаки были крупными, некоторые золотинки были вкраплены в кусочки кварца. Это доказывало близость россыпи, где было добыто золото от коренного рудного месторождения металла. Золото же, взятое в пробах из ямы, проделало большой путь, сносимое быстрым течением древней реки. Недаром оно такое мелкое, строганое. Николай Владимирович задумался. Напрашивался вывод, что старатели где-то, может быть недалеко, разыскали другой ключ, очень богатый металлом. Намыв достаточное количество золота, они возвратились с неведомого ключа в свою землянку, чтобы переночевать или захватить оставшиеся вещи. Вот тогда-то застигли их белогвардейцы. Переодевшись в платье убитых старателей, бандиты забрали золото, бросили свою одежду в яму и засыпали ее. Один из них погиб, свалившись в старый глубокий шурф около прииска, а другой?.. Другой наверняка уцелел. Перед уходом они, вероятно, поделили между собой золото старателей. Это они могли сделать в землянке за столиком.

— Подождите, я сейчас вернусь, — сказал Воробьев.

Захватив лоток и лопату, он вернулся в землянку, разворошил остатки стола и набрал полный лоток земли, перемешанный с разным мусором. Нина и Афанасий с волнением следили, как Воробьев промывал лоток. Вот на дне его блеснуло несколько крупных золотинок, совсем не похожих на те, которые были в пробах из ямы. Воробьев облегченно вздохнул. Все его догадки подтвердились. Говорящий ключ, где старатели добыли это золото, был где-то близко. Может быть, он совсем рядом, в нескольких километрах ниже по реке.

— Пошли на стан, — поднялся Воробьев. — Нам больше нечего здесь делать. Марченко мы займемся позже.

— А они? — спросил Афанасий. — Их надо похоронить.

— Для них это уже не имеет никакого значения.

Пройдя с полкилометра, Воробьев обернулся. Над тем местом, где находилась землянка, поднималось облако дыма.

— Наверное, бросили непотухшую спичку, вот она и вспыхнула, — как бы оправдываясь, сказал Афанасий, отводя глаза в сторону.