Константин Кунин - За три моря. Путешествие Афанасия Никитина

А Юша приноровился рыбачить. С утра уходил он с удочкой за город, до полудня сидел на гладком черном камне недалеко от берега и возвращался домой со связкой рыбы.

Сначала персидские мальчишки дразнили Юшу. Завидев его, кричали: «Хурус!» Хурус – по-персидски «петух». Слово это похоже на «урус» – русский. Персидским мальчишкам нравилось дразнить Юшу петухом.

Но потом они подружились. Юша показал ребятам, как на Волге, в родном Нижнем Новгороде, ставят силки на птиц, а чапакурцы научили его, как отличать хорошую морскую рыбу от ядовитой и горькой.

По пятницам персы не работали. В этот день отдыхал и Афанасий. С утра возился он по дому: чинил одежду, точил топор и обучал Юшу грамоте.

Постройка дворца

Персидская миниатюра XVI в. Париж

– Учись! С грамотой на Руси не пропадешь, – говорил он, усаживаясь в тени около хибарки. – Мало у нас грамотных-то, а везде грамотеи нужны – и при княжеском дворе, и у воеводы, и на торгу, и в монастыре. Вот, гляди, это «аз». Видишь? Вот «буки», вот «веди», вот «глаголь».

Сначала Юша старался внимательно слушать Никитина, смотрел, как тот чертит палочкой на песке буквы. Но скоро это занятие ему надоедало, и он начинал глазеть по сторонам: следить за хлопотливой зеленой птичкой, сновавшей вверх и вниз по стволу тополя, или за черным жуком, грузно и важно перебиравшимся через соломинку.

Пробовал Афанасий учить подростка торговому делу, но и купеческая наука не давалась Юше. Он прерывал Никитина:

– Дяденька Афанасий, а дяденька Афанасий! Иду я вчера с берега к майдану, к торгу к ихнему. Вижу, бегут все, кричат. Побежал и я, а там народу видимо-невидимо! Протолкался. Вижу, лежит на майдане зверь убитый, огромный, с виду вроде кота. Как зовут зверя этого? А еще скажи: вот, бают, нельзя волчью шкуру близко к барабану подносить, а то овечья шкура на барабане со страху заверещит.

Видя, что учение опять не идет Юше впрок, Никитин вставал и, надев купленную уже в Чапакуре туркменскую барашковую папаху, уходил в городок.

Базар Чапакура был маленький и бедный. Торговали на нем бараниной, дынями, оружием. Пряностей продавали мало. Самоцветов, кроме бирюзы [55], совсем не было.

Никитин прислушивался к речам на майдане. Ему хотелось научиться говорить по-персидски. Татарского языка здесь почти никто не знал, поэтому трудно было объясняться.

На работе и по дороге домой он твердил персидские слова:

– Белое – сефид, вода – аб, река – руд… Ну и труден язык, ох, труден! – прерывал он сам себя.

Но трудный язык давался ему довольно легко, и скоро Никитин кое-как начал говорить по-персидски.

Арабское письмо XVI в.

Постройка ханского дворца подходила к концу. Стены уже были давно возведены, и теперь рабочие занимались отделкой дворца. На окна натянули промасленную бумагу.

Яму, где брали глину, обложили камнем и провели туда проточную воду. Получился хоуз – пруд, столь любимый персиянами. Потом пришли садовники и посадили на внутреннем дворе розы, жасмин и яблони.

Тигр

Персидское серебряное блюдо VI в. Эрмитаж Санкт-Петербург

К тому времени наступила теплая, сырая зима. Шли дожди. Иногда холодало и ложился снег, но он быстро таял. Всюду было грязно, сыро. Рыба стала ловиться хуже.

– Ушла от нашего берега к туркменам, – объясняли Юше товарищи по рыбной ловле.

Прошло шесть месяцев с тех пор, как Никитин и Юша высадились в Чапакуре. Они уже довольно хорошо могли объясняться по-персидски. Афанасий завел знакомство среди купцов. Он приценивался к товарам и все изумлялся, как дорого продают в персидской земле русские товары, которые привозили сюда перекупщики, и как дешевы здесь шелка, сахар, тесьма [56].

– Поживем здесь с годок, накоплю денег и поеду в большой город Ормуз. Куплю тамошних товаров, повезу на Русь. На Руси татары и бухарцы десять денежек берут за то, что здесь в денежку обходится. Вот посмотришь, через год поедем на Русь с товаром! – говорил он Юше.

Однажды, когда Афанасий тесал доску для ханской беседки, к нему подбежал запыхавшийся Юша.

– Беда, дяденька Афанасий, беда! – зашептал он, хотя кругом никто не понимал по-русски. – На базаре человек стоит, в трубу трубит и кличет русских. Не иначе как бакинский хозяин послал нас искать.