Герберт Тихи - Чо-Ойю – Милость богов

Противоречие между моим собственным положением и многообещающей фразой «возвращайтесь победителями» заставило меня громко рассмеяться. Сепп смотрел на меня недоумевающе и подозрительно – не сошел ли я с ума?

– Мое положение слишком смешное, – успокоил я его.

Веревка ослабела. Я почувствовал, что вновь могу спускаться. Склон стал более пологим, и я мог уже идти без веревки. Осталось несколько минут ходьбы до нашей пещеры. Навстречу нам бежали две круглые фигуры шерпов в пуховых одеждах. Они уже узнали от Пазанга, что мы были на вершине. Сначала они поздоровались с идущим впереди Сеппом, потом со стремительностью пушечных ядер бросились ко мне и, чуть не свалив меня в снег, начали обнимать. Они были очень небольшого роста, так что их лица едва достигали моей груди.

С радостью и искренней любовью они прижимались ко мне. «Сагиб, Чо-Ойю!» – снова и снова повторяли они. По их сияющим от радости лицам текли слезы. Они сняли с моих плеч легкий рюкзак и последние сто метров, которые остались до пещеры, вели меня под руки.

Когда мы проходили мимо лагеря швейцарцев, которые следили за нашим плачевным спуском, доктор Лохматтер и Вертолет с искренней радостью пожали нам руки, и натянутые отношения между нами были забыты. Лохматтер обещал прийти в нашу пещеру и осмотреть мои руки. Когда знаешь, что рядом находится квалифицированный врач, это действует успокаивающе.

Снова мы были в пещере, где с такой боязнью ожидали своей судьбы. Теперь, после победы, она стала для нас как бы родным домом – теплым и надежным.

Гельмут спускался последним. Шерпы бросились к нему навстречу и помогли спуститься через ледяной сброс. Даже без своего вождя Пазанга, который, наверное, уже был в лагере I, они хорошо знали, что им делать, и не нуждались в указаниях.

Я думаю, редкая экспедиция могла похвастаться такой бескорыстной и честной работой шерпов.

Мы планировали, что все спустимся в лагерь I. Но я почувствовал, что без длительного отдыха не выдержу спуска по длинному гребню и осыпям. Я предложил всем спуститься, а сам решил остаться здесь с одним шерпом на ночь.

Но все шерпы, Гельмут и Сепп предпочли заночевать со мной в пещере. Возможно, они тоже устали, возможно, они испытывали просто сентиментальные чувства к ледяным стенам нашего приюта, возможно, они остались из чувства товарищества, – я не знаю, но я был очень рад, что мы остаемся вместе.

Доктор Лохматтер вполз по узкому проходу к нам в пещеру. Он принес медикаменты, чтобы помочь мне. Осмотрев мои руки, он сказал, что необходимость в ампутации отпала, если, конечно, не будет загноения, что в этом чистом воздухе практически редко бывает.

Позже, в Намче-Базаре, когда швейцарцы возвращались, он меня снова успокоил. Хотя он меня не лечил, но его совет – спокойно ожидать выздоровления – был для меня большой поддержкой. Я не мог бы так наслаждаться своим возвращением по осеннему ландшафту Непала, не имея этого успокаивающего заключения специалиста. Лохматтер был мне хорошим другом, которого я хочу поблагодарить еще раз.

Мы опять сидели в нашей пещере. Любитель алкоголя – Аджиба неизвестно откуда достал чашку рисовой водки, в которой плавали куски льда. Мы пустили ее по кругу и извинились перед Лохматтером за простоту нравов и примитивность гостеприимства. Но, в конечном итоге, на такой высоте наш жалкий коктейль тоже был достижением.

Через некоторое время Лохматтер простился и ушел. Мы легли спать в снежном «доме», где провели много томительных часов в ожидании лучшего.

Сепп снова почувствовал свои ноги, его обморожения не будут иметь последствий. Растяжение ноги Гельмута не вызывало большой тревоги. Мы должны были быть благодарны, что отделались так легко.

Успех мы отпраздновали «соответственно». Чаша Аджибы все еще ходила по кругу. Водка была такой холодной, что можно было отхлебнуть только один маленький глоток.

В этот день у нас была еще одна радостная неожиданность: прибыла первая почта из Европы. «Почтальон» доставил ее нам из Катманду в базовый лагерь. Я раздал почту. Гельмут, большой любитель писать письма, получил их вдвое больше, чем я и Сепп. Как истинные расточители, мы зажгли последнюю свечу.

Пещера сияла в сказочном свете. Мы читали письма друзей, полные хороших пожеланий и беспокойства. Мы сознавали, что благосклонность судьбы нельзя отделить от добрых пожеланий, мыслей и молитв друзей, что и они являются частичными участниками нашего успеха. Я ощущал то большое радостное чувство, которое сделало таким счастливым и незабываемым день покорения вершины.