В. Васильев - Два года в тундре

Первого октября отправились вниз по течению. Заморозки крепчали день ото дня, и белая кайма заберегов заметно разрасталась. Дул встречный ветер, парус лежал ненужной тряпкой. У гребцов на ладони появились кровавые мозоли. В первые два дня пути на время обеда причаливали к берегу, потом стали готовить пищу на ходу на примусе. Шли безостановочно от зари до зари, преодолевая бечевой крутые, отмелые излучины реки.

— Далеко ли еще, дядя Вася?

— Далеко, мольче. Вот пройдем Убиенку, там протоки начнутся. Далеко еще.

С седьмого числа грянули морозы. Дьячков не отходил от руля, весла упрямо покрывались ледяной корой, грести становилось все тяжелее. Нарядно белели одетые в иней берега. За ночь поверхностный почвенный слой тундры вспучивался от мороза, как опара. На ходу ноги проваливались, и было видно, что под слоем земли выросли ледяные стебельки до 8 сантиметров вышиной.

На девятый день встретили первое «сало», и тонкие ледяные «блины» зазвенели, как хрусталь, вдоль бортов кунгаса. Дьячков при виде льда хмурился. Знали и другие, что это за «блины» появились на воде.

На следующий день на ночевку остановились против устья Майна.

По карте, составленной геологом Полевым, до Белой отсюда оставалось не более 100 километров. Главная часть пути осталась позади.

Носовой якорь, как обычно, вынесли на берег и зарыли в гальку. Палатку разбили в густой чаще кедровника. Скляр и Мария остались дежурить на кунгасе, где также была сооружена палатка.

Глубокой ночью кунгас неожидано заворочался и застонал, как живой. Раздался режущий, царапающий звук, как будто кто-то зубами вцепился в его деревянные борта. Скляр и его спутница разом выскочили из палатки.

— Андреич! Да ведь это же шуга.

Там, где вчера журчала вода, в темноте угадывалось большое белое ледяное поле, которое своим краем уперлось в кунгас. Лед был настолько крепок, что при ударе о него тяжелое весло только отскакивало.

— Эгей-гей на берегу! Полундра!

Марковцы перепугались.

— На кунгасе! Тащит вас, тащит! На берег прыгай! — закричал Дьячков.

— Крепи лучше якорь! За кусты крепи, принимай другой конец! — командовал в ответ Скляр.

С реки, заглушая человеческие голоса, несся то тонкий мелодичный перезвон, как будто чья-то рука перебирала сотни хрустальных подвесок на огромной люстре, то вдруг раздавался шорох и, наконец, громкий треск. Закрепленный кунгас, зажатый между берегом и льдом, подставлял свои беззащитные бока острым зубам шуги. Скляр осветил кунгас фонарем. Широкая белая, с рванными краями рана шла вдоль его борта. Срочно пришлось напилить молодого березняка и из него сделать вокруг правого борта кунгаса скрепленный веревками частокол.

У Тарсукова переката (к Центральной магистрали)

Вниз по Анадырю. Шуга настигла

Рассвело… Выкатилось яркое, праздничное солнце. Впереди, за поворотом реки, образовался ледяной затор. Устье Майна и весь Анадырь быстро заполнились сплошной шугой. Если бы удалось перебраться с кунгаса к правому берегу реки, там можно было бы выгрузиться и пройти в Усть-Белую пешком, оставив груз на берегу до санного пути. По левому берегу итти было невозможно, — путь преграждали многочисленные, еще не замерзшие речки. К сожалению, шуга не позволила сделать переправу.

Волей-неволей пришлось ожидать ледостав на месте возле палатки и груза.

Вдоль борта кунгаса намерз торосистый заберег.

Скляр внимательно осмотрел береговую гальку, в которой в изобилии встречались розовые сердолики, желтые опалы и полосатые халцедоны.

Занимаясь наблюдениями он отошел километра на три вверх по реке и, вернувшись, заявил:

— Завтра будем переправляться на тот берег.

Дьячков даже рассердился.

— Однако я дольше вашего здесь живу. Всякое видал, а чтобы в шугу по реке плыть, такого никогда не видал.

Спали тревожно. Ночью сорвало и унесло заберег, бывший защитой для кунгаса. Пока намерзал новый, пришлось дважды менять колья, так как их почти совершенно перепиливало льдом.

С рассвета Скляр снова побежал в разведку. Вернулся довольный.

— Смотрите на реку. Внизу затор прорвало, зато образовался новый выше по течению. Видите, какой редкий стал лед. Нужно сейчас же ехать. Пока прорвет верхний затор, мы успеем проскочить.