Андрей Левкин - Из Чикаго

Повернули на дорогу вдоль Soldier Fields. За оградой стадиона активность, люди ездят на двухколесных — с подставкой для ног и палкой c рулем — штуках, бегают и т. п. по случаю уикенда. Стадион уже почти нависает. Разумеется, скоро такого разболтанного описания не будет, это лишь чтобы еще раз подчеркнуть общую растерянность после перелета — при виде жизни, отличающейся от привычной. То, что это Чикаго, — было ощущено уже накануне, но чтó именно это значит и что есть его главная точка, то есть главный пойнт, — все еще не совсем. Этак вот когда помрешь, то на том свете тоже какое-то время будешь вот так же озираться, еще не понимая, что и по каким правилам там происходит, вокруг чего строится. Тоже ведь сначала будет кусками, без генеральной идеи, как здесь: вода в коробке небоскребов, динозавр на задних ногах, мир под землей с мышью размером с мотоцикл, Костюшко, стадион — не сложить вместе. А это просто тебя встретили и показывают достопримечательности — при том что динозавра и сами хотели посмотреть, а раньше как-то не получалось выбраться. Никакого постепенного входа в Чикаго в варианте от общего к частному.

Оказалось, что на динозавра мы выбрались так, по дороге. Главная тема была другой. Чуть поодаль (я уже совместил город и карту), вдоль озера к югу (судя по движению машины) происходили комиксы. То есть, «Экспо комиксов и развлечений», которое еще и маркировалось аббревиатурой C2E2. Потом-то (когда уже летел назад) я подумал, что там — если теоретизировать — было предъявлено сознательное, полусознательное, подсознательное, бессознательное, а также и сверхсознательное многообразного американского народа.

Собственно, сначала еще не экспо, а «Маккормик», McCormick Place, громадный. Он действительно на одной линии с музеем, стадион «Chicago Bears» как раз между ними, ближе к музею, чуть сбоку, а почти все прямое пространство от музея до «Маккормика» занимает пустота, открытая парковка — для посетителей того и другого, видимо. Скайлайн города Чикаго над ней возвышается убедительно. «Маккормик» — громадный выставочный зал с несколькими уровнями. До выставки надо идти чуть ли не полкилометра по длинным и пустым коридорам, пересекая безлюдные залы. Причем они просторные, но низкие — не вполне привычная ситуация с пространством, отчего и в самом деле чувствуешь себя уменьшившимся, как в филдовском «Мире подземелья». Все это какое-то примерно из 70-х, а то и 60-х. Полы в ковролине, цвета густые, темно-синий, скажем, и, допустим, бежевый чуть в сторону оранжевого, и все — отчетливо прямоугольное. Окон нет, пятна освещения, более-менее складывающиеся в освещение общее. Идешь, идешь — ну просто Америка as is с ее бескрайними полями и пустошами.

Но это был еще не тот корпус, C2E2 — в другом, новом, в который надо перейти по переходу. Сквозь стекло маячат уже почти канонические виды чикагского даунтауна. А потом как-то — упс — и сразу очень много людей. Нет, в самом деле (учитывая доминирование пустых пространств): что могло бы объединять нацию единым ментальным образом? Да, школьная программа, Американская мечта и идея свободы. Но можно и будничнее: вот эти комиксы и их производные в многолетнем развитии героев и историй. Причем их герои в основном добрые, даже если и выглядят брутально.

Там все серьезно: помещение как ангар, стенды, авторы, герои, художники, семинары. Руководство для посетителя: «Могу ли я пронести на выставку меч?» — с развернутым ответом о том, чтó проносить можно, а чтó нельзя. Например, нельзя файеры и прочую пиротехнику или, допустим, реалистичные копии стрелкового оружия.

В буклете имелось письмо-обращение к мероприятию от губернатора штата. Губернатор тоже серьезен: про роль массовой культуры, то есть — конкретно названной поп-культуры «в самой сердцевине Америки». Без малейшей снисходительности к предмету выставки. Собственно, у меня тоже не возникло никакого высокомерия, поскольку такие вещи равны себе и даже больше — учитывая энтузиазм публики. Энтузиазм был присущ не только самим участникам за стендами или нанятым развлекаторам, но и всем вокруг. Собственно, именно посетители и задавали вопросы «можно ли пронести меч?» и т. п. И они да, принесли что можно, а также по своей инициативе переоделись в героев. Не все, но многие. При этом все они как-то ощущали, что их хотят сфотографировать, — и тут же вставали в бодрую позу и улыбались в камеру. Искренне. В общем, все при драйве. И вот же это не только тинейджеры или фрики, а вполне респектабельные и взрослые граждане. Мало того, их не смущали особенности собственных, вовсе не модельных тел — если они изображали каких-нибудь полуголых персонажей.