Андрей Левкин - Из Чикаго

Похоже, что в психофизических нюансах понять ее возможно лишь в случае, если сам играл в нее с пяти лет. Таковы издержки мультикультурности, не нивелируемые глобализмом.

Теперь будет последняя попытка все это понять. Возможно, тут склеиваются причины и следствия: если они перетряхивают всякий повод в СМИ, то не остается эмоций перетирать то же самое с нуля на приватных кухнях — а печальные обобщения заводятся именно там. Кроме того, доля слухов и домыслов невелика: публично высказывается все, что можно, большего не придумать. Опять же, если есть прозрачность ситуации, то все уткнется в конкретного персонажа или в неизбежность пережить замену рельсов южной части красной линии.

Здесь неудовольствия, возникшие по конкретным поводам, не влекут за собой частных общих выводов депрессивного свойства: жизнь не удалась, потому что все устроено не так. В России-то всякий вопрос всегда имеет сбоку общую системность, отчего при разговоре о любой конкретной проблеме все тут же уходят от проблемы (тем более что ее детали обычно и неизвестны) к этой метафизике, надежной. Любая тема тут же делается вечной, эмоциональной и эгоцентричной. Но на этом уровне дальше может быть только депрессия, поскольку все смертны, а смертным метафизику в полном объеме не вместить.

Но если такой злой онтологии нет, то от нее же и не надо защищаться. В самом деле, нет у них разговоров о том, что, типа доколе? — не считая, конечно, риторики политиков. Ну а если политики это уже делают, то зачем же остальным их копировать, у них работа другая. К тому же базовые ценности осязаемее в конкретных случаях, и нельзя же себе представить, что весь штат Иллинойс примется переживать и обсуждать нюансы кадровых назначений завсекторами вашингтонского Белого дома…

Может, там все так потому, что у них есть выборы. Не потому, что они влияют на ситуацию, а просто — из-за неизбежной временности персонажей, отчего текучка не связывается с онтологией и устройством мироздания. Этим занимаются в других областях, а граждане без соответствующих склонностей и образования не испытывают необходимости лезть во все это и думают конкретно.

Но отчего в большинстве проблемных случаев у них возникает удовлетворенность, хотя большая часть их них не может быть разрешена, как со стрельбой? Возможно, в каждом случае становится понятно, как что происходит, а тогда можно ощутить — можно тут что-то сделать или нет. Нет — значит нет. Злая онтология не возникнет, раз уж она не заложена во все подряд с самого начала. А что не в раю живем, так это известно. Выговариваются они, что ли, по крайней мере.

Еще раз, российская схема: есть а) некие общие чаяния и представления о добре и зле, ситуационные, в общем; есть б) бытовуха, проблемы которой не узнать в деталях. Совмещение того и другого, то есть ощущение очередного онтологического облома, всякий раз укрепляет такую схему. А здесь (в «Старбаксе» возле «Вашингтона») иначе: событий много, они просвечены, на них можно вменяемо реагировать, а зачем тогда обобщения и идеология? Но, с другой-то стороны, идеология ведь должна обеспечивать договорную реальность? Сиюминутное должно быть согласовано в некой рамке? Ну да, если все складывается из текучки, то можно заниматься и производством умственных дерривативов на тему, сколько исходной идеологии включено по факту в конкретную сиюминутность. По факту-то, юридически и т. п. включено все. Можно дойти даже до предположения, что идеология настолько входит во все, что уже и не ощущается, она там распределена равномерно и всё — вывернувшись наоборот — внутри нее, в одном воздухе.

Это бы заодно пояснило, отчего тут повсюду вокруг Чикаго, даже в часе езды от центра. Да по тому же принципу. Но идеология у них зафиксирована в базовых документах, а что тогда это их базовое, почти небесное Чикаго?

Но эта растворенность здесь давно бы уже дошла до такой степени, что не ощущалась бы вовсе. Даже в качестве всегда существующей связи вещей и событий. Она стала бы привычной, перестала бы ощущаться, следовательно — и склеивать тоже. Новые события начнут расшатывать привычную связь, и все рассыплется? Или это привычно уже, как стол: кладешь вещь на него не глядя — потому что он, разумеется, там? Но идеология хотя бы зафиксирована, все началось с нее, а откуда взялся Чикаго?

Что есть его первоисточник, рамочный документ? Не блюз же, не Аль Капоне, не «Волчья точка». Да, есть звук шшщикага, есть свое shared, есть полость, в которой происходят коммуникации. Эта механика не сломается. Но не может ли произойти так, что все расклеится, механика сделается отдельной и та же шшщикага окажется не присоединенной ни к чему?