Владимир Санин - За тех, кто в дрейфе!

Взгляд на Дугина – и Дугин отвернулся. Встретился на миг глазами – и отвернулся. Будто обжегся.

«Женька, друг!» – молил про себя Семенов.

Но Дугин смотрел куда-то в сторону, и лишь напряженный его затылок свидетельствовал о том, что Женька все знает и все понимает.

И тогда с места сорвался Филатов: «Не могу дока оставить, он мне бутылку проспорил!» – и прыг на лед.

А Дугин улетел.

Кофе бы чашечку, размечтался Семенов, потирая очугуневшую голову. Мысленно уточнил содержание коробки с НЗ, взятой с клипербота: галеты, шоколад, чай, спирт питьевой и сухой спирт для горелки, маленькая аптечка – и все. Никакого кофе нет, и нечего о нем мечтать. Двигаться нужно поэнергичнее на отведенном торосами пространстве в полтора квадратных метра… Дугин, Дугин, заныло у Семенова под сердцем, ведь и полсуток не прошло, как снова побратались… Когда из теплого склада, который еле держался на обломке льдины, вытаскивали аккумуляторы, одна стена стала медленно падать вовнутрь, туда, где стоял Дугин. Семенов подскочил, схватил его за руку и отбросил прочь, а сам отбежать не успел – стена его догнала и прижала ко льду. Плохо бы пришлось Семенову, если бы Дугин, опомнившись, не принял часть стены на себя. Вдвоем выдержали тяжесть, а потом подоспели ребята…

Так почему же ты улетел. Женя, недоумевал Семенов, почему не ты, а Филатов остался, тот самый Филатов, к которому никогда не лежала душа? Ведь всего лишь полгода назад еле-еле удержался, чтоб не отправить его на Большую землю. А выходит – тоже ошибка? Семенов напряг память, вспоминая давний разговор с Андреем. «Филатов из тех, кого принято ругать, – примерно так говорил Андрей. – Ах, как удобно его ругать! Со всех сторон. Невыдержан, недисциплинирован, вспыльчив, любит качать права, может сгоряча врезать, к начальнику непочтителен… Кошмар для составителя характеристик! Исчадие ада для кадровика!.. А Дугин – все наоборот, он очень удобный человек – Женька Дугин.

– Что значит удобный?

– Ну, вот еще, разжевывать тебе… Одно скажу, бойся людей без недостатков: десять к одному, что они ловко их скрывают. Люди же, которые своих недостатков не прячут, по крайней мере, честнее…» Никак не укладывалось в голове, что Женька Дугин улетел, бросил…

Самое трудное – понять человека, подумал Семенов. В деле ошибся – сам виноват, а если в человеке – значит, он что-то от тебя прятал, не всю душу показывал. То есть, вина с тебя все равно не снимается, но и человек, заставивший тебя ошибиться, несет свою долю ответственности. Как Дугин – разве не он виноват, что ты потерял старого и верного товарища?

Почти ничего не нашли, все проглотили торосы: и мешки, и чемоданы с личными пещами, и все остальное, что выбрасывали из самолета ребята. Ничего, подумал Семенов, на базе встретят, оденут и обуют. А себе признался, что не так личные вещи, свои и чужие, хотелось найти, как сундучок дяди Васи. Всю жизнь, как одержимый филателист – марки, собирал дядя Вася свой инструмент, дрожал над ним, никого близко к нему не подпускал, жизнь свою, кажется, вложил в этот сундучок, а не задумался ни на секунду – выкинул. Выкинул, будто пустую пачку из-под «Беломора»! И нигде того сундучка не было видно, погибла главная дяди-Васина радость и гордостью. Другие тоже выбрасывали свои мешки и чемоданы без понуканий, хотя каждому, конечно, было жалко остаться без парадного костюма, обуви, электробритвы и других нажитых вещей. Ну, а если кто не выбросил, оставил – пусть на себя пеняет, такое не скроешь.

Удалось разыскать чей-то спальный мешок, полушубок, и очень удачно, подшлемник, который доктор тут же обрадовано надел на голову. Очень нужные вещи, пригодились. Ветер уже задул не на шутку, и Семенов стал искать подходящее убежище. С подветренной стороны в торосах нашлись два грота. В один из них втащили радиостанцию, а в другом устроились сами. Томилин запустил воздушного змея-антенну, вышел на связь и отстукал: «Результате торошения полоса уничтожена погибли палатки оставленные полосе личные вещи тчк Пурга ветер около двадцати метров в секунду видимость ноль тчк Связь по вызову окончании пурги тчк Все здоровы тчк Семенов». И замуровались в гроте, взяв с собой все теплые вещи и коробки с НЗ.

Застигла пурга – стой на месте, устраивайся, береги силы и жди. Таков полярный закон.

Усталость, казалось, вот-вот сморит сном, а пришло второе дыхание, и будить ребят Семенов не стал. Люди надышали, в гроте было не холодно, воздух проходил нормально. Время от времени Семенов сбивал веслом набивавшийся в отдушину снег и продолжал размышлять о том, как все произошло.