Реджинальд Пэйджет - Фельдмаршал Манштейн. Военные кампании и суд над ним. 1939—1945

Пояснения сделаны судьей Стоуном, и я попрошу вас очень внимательно изучить их в Женевской конвенции; я остановлюсь на каждом из них.

«Раздел III Конвенции, который включает в себя статьи с 7 по 67, называется «О содержании в плену». В нем есть отдел I «Эвакуация военнопленных» – статьи 7 и 8. Отдел II «Лагеря для военнопленных». Отдел III «О труде военнопленных». Отдел IV «О сношениях военнопленных с заграницей». Отдел V «Сношение военнопленных с властями». Этот раздел III регулирует все возможные события жизни военнопленных в плену. Отдел V, непосредственно которым мы занимаемся, разделен на три главы. Глава I (статья 42) предоставляет военнопленному право жаловаться на режим содержания. Глава II (статьи 43 и 44) предоставляет военнопленному право указывать доверенных лиц, уполномоченных представлять его интересы. Глава III поделена на три пункта и озаглавлена «Уголовные санкции в отношении военнопленных». Пункт 1 содержит ряд различных статей, которые будут рассмотрены позднее. Пункт 2 состоит из положений, относящихся к дисциплинарным наказаниям. Пункт 3, под названием «Судебные преследования», включает в себя различные положения, призванные защитить права военнопленного на судебных процессах против него. Пункт 3, в котором находятся главы 60 и 63, в отличие от пункта 2 главы III, имеет отношение не к простым нарушениям дисциплины, как последняя, а к более серьезным судебным случаям, ведущим к тюремному заключению или возможному смертному приговору». Далее он ссылается на дело Брерентона:

«Отправление правосудия среди военнопленных возложено на военные суды. Однако суду следовало бы делать различия между пунктом 2 и пунктом 3, между незначительным дисциплинарным наказанием военнопленного за действия, совершенные во время пребывания в плену, и серьезным судебным преследованием. Такой ограниченный подход является не только весьма искаженным, смешивающим различные проблемы и ситуации, отнесенные к двум разным пунктам. Он отвергает наиболее важные защитные механизмы пункта 3, предназначенные как для нашей собственной безопасности, так и для безопасности взятых в плен военнослужащих противника. В лучшем случае толкование суда было бы логичным, если было бы сказано, что вся глава III имеет отношение к действиям, совершенным во время пребывания в плену. Разумеется, глава 2 такой и являлась – по самой природе ее предмета. Дисциплинарные наказания к военнопленному могут применяться содержащей в плену страной только за действия, совершенные во время пребывания в плену.

Однако сказано, что пункт 1 относится исключительно к деяниям военнопленного после того, как он им уже стал, и это указывает на то, что пункт 3 ограничен таким же образом. Это отвергает тот факт, что некоторые статьи пункта 1 на первый взгляд кажутся применимыми ко всем судебным разбирательствам, назначенным с какой угодно целью. Например, в частности, статья 46 определяет, что «Военные власти и суд государства, содержащего военнопленных, не могут подвергать последних никаким наказаниям, кроме тех, которые предусмотрены для тех же деяний, совершенных военнослужащими национальных войск.

Это, как представляется, точно так же относится к военным преступлениям, как и ко всем прочим правонарушениям; естественно, страна не может наказывать солдат чужой армии за военные преступления в том случае, когда она не станет наказывать своих солдат за такие же преступления. Точно так же статья 47 пункта 1 кажется относящейся к военным преступлениям таким же образом, как и к преступлениям, совершенным военнопленным после взятия его в плен. В частности, там прописано: «Судебное следствие в отношении военнопленных должно проводиться с такой быстротой, какую только допускают обстоятельства дела. Предварительное заключение должно быть по возможности сокращено.

Таким образом, в большей части своих статей, пункт 1 содержит те же двусмысленности и оставляет открытыми те же проблемы, с которыми мы столкнулись при толковании статей 60 и 63. По этой причине нельзя сказать, что вся глава III, и особенно ее пункт 3, относится только к деяниям, совершенным военнопленным после взятия его в плен, поскольку содержание пункта 3 в этом спорном вопросе напрямую связано с содержанием пункта 1; а сам пункт 1 дает не более ясное понятие ограничений в наказаниях и судебных разбирательствах в случаях дисциплинарных нарушений, чем пункт 3».

Итак, сэр, я принимаю это в качестве аргумента. Мне кажется, что, как случай диалектической логики, он вполне ясен. Председатель Верховного суда Стоун стремился избегать простых слов и гарантий статьи 63, утверждая, что она проистекает из главы III, которая относится исключительно к пребыванию в плену. Разумеется, суд, как таковой, является частным случаем пребывания в плену, но, помимо этого, такое суждение ясно показывает, что вся глава в целом не так ограничена. Конечно, сэр, ничто не может помешать воюющей стороне судить за военные преступления во время военных действий. Мы так и поступали во время войны в Южной Африке, и делали это посредством военно-полевого суда. Однако, сэр, тем из вас, кому не особенно интересен сухой процесс диалектической логики, я рекомендую прочитать статью 63: «Приговоры в отношении военнопленных выносятся теми же судьями и в том же порядке, какие установлены для лиц, принадлежащих к составу армии державы, содержащей пленных».